Продолжение. Начало: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8.
Рассказ 1. Начнем все же не с 17-го, а с революции 1905 года...
Давно и успешно проведенная крестьянская реформа 1861 года имела важную особенность. Крестьяне стали независимыми от прежних хозяев, теперь они работали на себя. Но глубинной русской традицией, важнейшей составляющей Русской идеи, наряду с православием и собиранием земель, был и оставался общинный коллективизм. Земля после реформы по-прежнему была коллективным достоянием всей общины. И никто, ни один мирянин, не собирался ее делить и присваивать. Повторю, из века в век земля была общей! Вся жизнь в мире-деревне выстраивалась по коллективистским нормам. Она начиналась и заканчивалась по принципам взаимоподдержки и взаимовыручки. "Все за одного, и один — за всех", "На миру и смерть красна", наставляли русские пословицы.
Спрашиваете: а откуда возникала и чем была обусловлена определяющая роль коллектива? Если империя — это защита от возможных вызовов извне, то коллективизм — это социальный ответ на вызов самой природы. Ведь крестьянский труд в России — это труд в особой экономической зоне — зоне неуверенного и неустойчивого земледелия. Коллективизм вырастал из двух взаимопереплетающихся обстоятельств. Изначально — труд по правилам взаимной поддержки — это ответ на природные особенности. А затем коллективизм превращался в социокультурный эталон и стандарт, закрепленный в правилах и нормах. Коллективизм стал глубинным культурным кодом, сохраняемым из поколения в поколение, началом без которого жизнь не мыслилась. Соответствующие подтверждающие пословицы — "сам погибай, а товарища выручай", "царство разделится — скоро разорится" — можно приводить и дальше...
И вот, с началом 20-го века, в нашей деревне происходит аграрная революция. За первое десятилетие приблизительно в пять раз увеличивается энерговооруженность сельского труда, в таком же размере растет потребление искусственных удобрений... Русская равнина, как зона неуверенного земледелия, переходит в регион устойчивого и эффективного земледелия. В результате в деревне происходит расслоение. Часть крестьян теперь работают еще эффективней, они производят зерно не только для себя, но и для рынка, и мечтают об увеличении своего земельного надела. Другая часть крестьян надеется продать землю и уйти на работу в город. Ну а какой-то процент сельских жителей начинает лениться и лодырничать, мол, соседи все равно помогут... (Уточню, что главными производителями продовольственной продукции, особенно для внешнего рынка, были в этот период не мелкие крестьянские хозяйства, а крупные производственные экономии, созданные частью бывших помещиков, которые захотели и сумели вписаться в новые, постреформенные экономические правила.)
Все сказанное объясняет, почему вопрос о земле, точнее — о ее приватизации, оказался в начале прошлого века одним из самых главных и самых острых вопросов русской жизни. Активная часть крестьянства требовала увеличения участков, настаивала на праве выкупа земли и выхода из общины. Но такие требования нарушали чуть ли не 1000-летние традиции и не принимались консервативной частью общества. Достаточно вспомнить открытый спор нашего великого писателя, не принявшего реформы, Л.Н. Толстого с нашим великим реформатором П.А. Столыпиным...
Еще один фактор, породивший революционные потрясения 1905 года, также связан с кризисом традиционных российских правил. Переход к обустройству означал не просто отказ от традиционной русской военной стратегии, но и востребованность большей социальной мобильности, динамики, большей открытости государства и общества. Бурно развивающийся капитализм утверждал принцип "время — деньги" и навязывал ускоренный темп жизни. Страна нуждалась в отмене устаревших запретов и переходе к гибким, демократическим политическим правам, в отмене или в существенном сокращении тормозящей роли цензуры, в легализации многопартийности, в свободе профсоюзной деятельности.
Для правильной оценки политики Санкт-Петербурга того времени необходимо не только помнить о шествии 9 января. Необходимо знать, что, по сути, все требования, выдвинутые российским обществом в адрес монарха, были услышаны и постепенно выполнялись! В 1906 году принимается конституция, она называлась ОснОвный закон, прошли выборы в Государственную Думу. История с Думами не была гладкой, из трех созывов два пришлось распускать досрочно и менять правила избрания депутатов. Но совершенно очевидно, что главной заботой и целью царя был не разгон народных избранников, а адекватное вписывание принципиально нового инструмента управления в политические нормы и политические реалии меняющегося государства. Народу были нужны "не великие потрясения, а Великая Россия"!
Результатом первой русской революции стала Столыпинская земельная реформа. Политические требования также были услышаны, политические и гражданские права россиян были расширены, цензура существенно ограничена и минимизирована...
И еще несколько слов про вошедшее в историю "9 января". Отмечу одну, на мой взгляд, почти роковую ошибку, все же допущенную императором в тот период. ...Полиция знала, что на воскресенье запланировано шествие к Зимнему дворцу. Николай II, увы, принял совет министра внутренних дел и накануне уехал из города в Царское Село. Но никто не знал, что к мирному шествию примкнут провокаторы. Они готовились первыми стрелять в полицию, и стрельба эта началась не у стен Зимнего, а у Нарвских ворот. Именно эта акция, совершённая, скорее всего, на японские деньги (историки считают такую версию наиболее вероятной, все помнят про Русско-японскую войну), вызвала ответный огонь по протестующим уже на самой Дворцовой площади. Подобный эксцесс был совершенно неожиданным и беспрецедентным в отношениях между русской властью и русским народом. (Напомню, что за весь 19-й век, за сто лет, в России по политическим мотивам был казнен 41 человек.)
Если бы не стрельба зачинщиков столкновения, ничто, повторю, ничто не мешало Императору уже 9 января принять делегацию участников шествия. Если бы между ними состоялся откровенный разговор, дальнейшая история страны могла разворачиваться по совсем иному, оптимистическому сценарию... "Кровавое воскресенье" впервые и весьма существенно подорвало доверие между обществом и властью в тогдашней России...
* * *
Хотя бы кратко следует сказать и о Русско-японской войне. В официальной истории она описывается фальшиво, упрощенно и не просто без сочувствия, но, как всегда, по-советски, в насмешливо-издевательском тоне по отношению к исторической России. Сделаю здесь несколько уточнений и пояснений.
На результаты силового конфликта, несомненно, повлияло то, что с российской стороны в войне успело принять участие не более 10% от всего личного состава нашей армии. За короткий период, а японцы начали войну без объявления, войска в необходимом количестве просто не успели перебросить из Европы в район Порт-Артура...
Другая важная и малоизвестная деталь. Когда Сергей Витте начал в Сан-Франциско переговоры с японцами о заключении мира, он (по указанию императора) предложил условия, которые японскую сторону заведомо не могли устроить. Витте сразу заявил, что в войне нет ни победителей, ни побежденных, нет и не будет никаких контрибуций. Петербург может обсуждать только условия передачи части Сахалина, которую Японии предстояло осваивать с нуля. Российские власти считали, что такие условия противник не примет, и продолжали интенсивно подтягивать новые воинские части к району боевых действий. Сил уже становилось достаточно, чтобы решительно повернуть войну в нашу пользу.
Но японские переговорщики знали то, чего не знали ни их соотечественники, ни российские лидеры. Ресурсы и потенциал Страны восходящего солнца был к этому времени полностью исчерпан. Продолжать войну Япония уже не могла. В результате Токио без промедления и колебаний принял предложения российской делегации. И... на следующий день после подписания мирного договора в Японии начались массовые демонстрации протеста. "За что же мы боролись?" — вопрошали возмущенные "победители". Ну а в России С.Ю. Витте, подписавший соглашение и уступивший территорию, получил не вполне заслуженную кличку "полусахалинский"...
И еще про Японию и Россию, важные и нераскрытые детали... Я подробно рассказал о том, что после поражения в Крымской войне Россия провела серию глубоких реформ, включая отмену крепостного права. Писал и о том, что в силу традиций с 1861 по 1906 год земля общинников оставалась коллективной собственностью.
Похожие противоречия между японскими традициями и требованиями модернизации существовали и в Японии, но здесь они решались по-другому — радикально и ускоренно. С 1872 года в островном государстве была разрешена продажа земли в частную собственность, развернулась модернизация всей японской экономики. К 1890 году Япония стала первой в Азии страной, где действовала написанная Конституция, функционировал выбираемый демократическим путем парламент, существовала независимая судебно-правовая система. Все это получило название Революция Мэйдзи ("Мэйдзи" — по-русски "просвещенное правление" — девиз императора Муцухито, организатора реформ). И все это подтолкнуло японцев к очень рискованной войне с Россией, войне, в которой на самом деле решался вопрос не о России и не о Японии, а о судьбе Кореи и о том, зоной чьего экономического интереса и экспансии окажется эта страна...
P. S. Нынешний руководитель КПРФ, как и принято у коммунистов, регулярно пеняет России за "три подряд поражения в войнах".
Отвечу на этот абсурд коротко.
Трех поражений просто не было (о Первой Мировой — уже скоро). Не было и "двух подряд", между "Крымом" и "Японией" были русские победы на Балканах, в Персии, в Турции...
Но особенно цинично звучат претензии за поражение от политика — наследника красных узурпаторов, которые, совершив Октябрьский переворот, уничтожили русскую конституцию, парламентаризм и независимую судебно-правовую систему...
Продолжение следует...
