Есть еще одно следствие из сказанного о "перегретом" российском социуме. Судя по всему, попытки сбросить растущую социальную температуру приводят к тому, что власть может через внутренний и внешний террор сбрасывать рост (то есть, дельту) социальной температуры, однако перевести общество в охлажденное состояние не способна. Дело здесь, по всей видимости, в окончательно рухнувшем уровне управления. Его хватает на выполнение текущих задач, но не более того.
Косвенно об уровне управления может свидетельствовать непрерывный рост управленческого и силового аппарата страны. Количеством пытаются компенсировать качество управления. При этом прямой зависимости здесь нет — при увеличении численности аппарата управления растут внутренние издержки, а значит — существует предел насыщения, за которым дальнейшее увеличение численности приводит не к улучшению качества управления, а наоборот — только ухудшает его. Снижение численности аппарата точно так же ведет к ухудшению качества, поэтому любые мероприятия по сокращению уже не дают ни малейшего эффекта.
Что из этого следует? То, что социум продолжает находиться в перегретом состоянии, в котором невозможно существование сколь-либо упорядоченных социальных структур. На житейском уровне это означает, что товарищ майор становится в стойку даже на общество любителей бабочек, процветает охота за любыми сообществами практически любой направленности. Причина — за вскрытую организованную преступную группу руководство щедро отсыпет премии и звания, поэтому поиск организованных групп превращается в вид спорта, а уж пришить к такой группе преступный умысел — это вопрос сугубой техники.
В этом смысле сетования на то, что "народ не тот" лишены смысла — неструктурированный протест не даст никакого практического "выхлопа", что можно подтвердить хабаровскими протестами против ареста Фургала. А ФБК Навального режим был вынужден признавать преступным сообществом просто потому, что утратил способность контролировать и управлять тем, с чем справлялся еще три-пять лет назад.
Поэтому никакой "революции снизу" ожидать не приходится, в таких условиях организация может быть либо создана сверху, либо привнесена извне. Самоорганизация, будучи процессом длительным, в сегодняшних условиях невозможна.
Кстати, это сразу же отвечает на вопрос о так называемой "коллективной вине" российского народа, которую активно продвигают на Украине. Даже если большинство населения не поддерживает СВО, практической возможности воплотить свое несогласие во что-либо действенное у него нет никакой — просто нет структур, которые организуют этот процесс. Без организации его нет и быть не может.
С другой стороны, отсутствие возможности возражать власти симметрично отказу власти в поддержке. Социологи публикуют данные опросов, согласно которым поддержка зашкаливает за 80 процентов согласных с проводимой политикой, но нюанс в том, что это сильно напоминает опросы среди пользователей интернетом — пользуются ли они интернетом.
Опросы о поддержке проводятся среди тех, кто согласен их пройти, но в том и беда социологов, что они оперируют данными среди той части населения, которая соглашается пройти опрос, что само по себе означает поддержку власти. Несогласные и не поддерживающие просто не принимают участие в подобных опросах, вполне справедливо опасаясь за свою безопасность. Данные таких опросов в принципе не могут показать реальное распределение по предпочтениям и настроениям.
На уровне ощущений не менее двух третей (а возможно, и того больше) общества либо равнодушно, либо негативно настроены против проводимой политики. Из оставшейся трети часть поддерживает ее вполне искренне, часть — из страха.
Проблема власти в том, что она сама перестает понимать уровень своей поддержки, так как просто нет объективных и независимых данных о ней.
Опять же косвенно, но это можно оценить по событиям, связанных с так называемым "пригожинским мятежом". Реакция населения в Ростове-на-Дону не оставляет никаких иллюзий — либо полная поддержка мятежа, либо равнодушный, но интерес к нему. Поддержка власти в ходе мятежа вообще никак себя не проявила. Мало того — и среди правящей номенклатуры сколь-либо определенные оценки начали звучать только тогда, когда стало понятно, что мятеж "сдулся". Нет никаких сомнений, что в случае, если бы Вагнер появился у стен Кремля, аудиенции с Пригожиным стали бы искать большинство действующих аппаратных номенклатурных деятелей за исключением его личных врагов. Ситуация могла бы начать развиваться уже вне зависимости от того, какие на самом деле интересы преследовал этот "мятеж".
Собственно, думаю, что именно так и может развиваться в будущем история со сменой власти. Все произойдет настолько быстро, что мы действительно можем проснуться в совершенно другой стране. Это, конечно, не означает, что она будет лучше — но другая точно.
Отсутствие массовой народной поддержки некритично для устойчивой диктатуры. Более того — диктаторы довольно презрительно вообще относятся к этой поддержке, полагая, что не нуждаются в ней, так как сила на их стороне. Но у всего есть оборотная сторона — отсутствие такой поддержки (а значит, и отсутствие легитимности) позволяет очень небольшой группе в случае успеха захватить власть, и оспорить такой переворот будет попросту некому. Население точно так же равнодушно или даже с некоторым оптимизмом воспримет любые события, которые можно будет трактовать как шанс на изменение ситуации к лучшему. Ну, а так как хуже уже некуда, то любые изменения имеют вероятность быть восприняты как позитивные.
Власть сама загнала себя в ситуацию, когда организованные ею же "путинги" из согнанных на стадион бюджетников она всерьез воспринимает за широкую народную поддержку. И как всегда бывает в таких ситуациях, оказывается неприятно удивлена, когда ни один из тех, кто размахивает на стадионах выданными (и выброшенными в урну сразу по окончании мероприятия) флажками и поет на сцене произведения патриотического содержания, не приходит тогда, когда в них появляется реальная необходимость.
! Орфография и стилистика автора сохранены
