Не так давно председатель Мосгорсуда Ольга Егорова пожаловалась Алексею Венедиктову на Виктора Шендеровича, сказавшего эфире "Эха Москвы", что пока не посажены в тюрьму судьи, выносившие приговоры Ходорковскому и "болотникам", ни о какой положительной репутации судейского корпуса говорить не приходится. Так называемая "судья" Егорова сетует на колоссальную нагрузку московских судей и настаивает на более деликатном к ним отношении. А также на том, что критика работы судей и функционирования судебной системы должна быть взвешенной, а анализ законности и обоснованности выносимых судебных актов должен проводиться "в установленном порядке".
Нечестность, бессовестность, сервильная готовность к вынесению заведомо беззаконных и несправедливых решений значительной части российских судей – одна из наиболее омерзительных черт сложившейся в России политической системы. И вместе с тем это один из важнейших системообразующих элементов путинского режима. Именно такой "суд" позволяет сохранять бесконтрольность и несменяемость правящей клики при формальном сохранении демократических институтов "как у больших". Именно такой "суд" позволяет властям фальсифицировать выборы, запрещать любые неугодные им митинги, создавать невыносимые условия для деятельности любых неугодных им организаций, творить любое полицейское беззаконие. А недовольных посылать на три буквы, то есть "в суд" с заранее известным результатом.
В отличие от классического фашизма, "гибридный фашизм" Путина формально признает право на политическую конкуренцию и критику власти. Но доступ ее оппонентов на политический и информационный "рынок" жестко контролируется, регламентируется и ограничивается имеющимися в распоряжении власти средствами – формальными и неформальными, финансовыми, административными и полицейскими, часто откровенно бандитскими. В результате реальная оппозиция вытесняется на периферию общественной жизни, в маргинальное гетто. Там вы можете говорить про власть практически все, что хотите, но это никак не мешает власти делать все, что хочет она. Критика вроде и есть, но она ни на что не влияет. На любую критику, на любое обвинение в беззаконии власть смеется вам в лицо и с ухмылкой говорит "в суде не докажете".
Когда общество лишено возможности бороться с беззаконием и мухлежом власти через выборные и судебные процедуры, у него остается последний способ ненасильственного воздействия на обнаглевшую правящую "элиту": демонстрировать ей свое отвращение и презрение, публично ее позорить. Казалось бы, вытесненная на периферию критика способствует лишь "выпусканию пара" и никакой угрозы для власти не представляет. Какое-то время такого мнения придерживалась и сама новорусская "элита", прославившаяся поистине безграничным бесстыдством (им плюй в глаза – всё божья роса). Но в исторической перспективе это не так.
Если в обществе широко распространяется презрение к власти, управлять им становится трудно. Массовое публичное выражение презрения к власти разрушает основу ее поддержки со стороны патерналистски настроенной части населения. Для людей архаической политической культуры власть, которую закидывают фекалиями, уже не власть. И если власть игнорирует общественное мнение достаточно долго, презрение к ней рано или поздно выливается в действие. Тогда с неправедными судьями и прочими "представителями власти" разбираются, не руководствуясь статьями всевозможных кодексов, а в порядке революционного правосознания и революционной совести.
Разумеется, большинство "представителей власти" гонит от себя мысль о подобных "крайних вариантах". Но если их позорят адресно, поименно и систематически, у них рано или поздно возникают проблемы в семьях. И они вряд ли будут плевать на эти проблемы с той же легкостью, с какой они плюют на народ.
Еще в 2012 году обнаружилось, что эти существа могут быть весьма чувствительными и ранимыми. Уже тогда они заговорили о том, что публичные обвинения представителей правящего слоя в совершении преступлений является формой "психологического насилия", что "статус, погоны и мантии" сами по себе должны исключать постановку вопроса о незаконности действий их носителей. Именно тогда клептократическая "элита" окончательно осознала себя привилегированным уголовно-феодальным сословием, статус члена которого не допускает, чтобы тебе дерзил холоп (на языке новорусской братвы – "овца").
Именно тогда члены правящей корпорации озаботились законодательным перекрытием обществу возможности публично выражать свое к ним отношение. Возвращением в уголовный кодекс ненадолго передвинутой в КоАП старой доброй статьи о клевете не ограничились. Появился специальный закон, карающий за "ложное" обвинение должностного лица в совершении преступления.
Тут каверза в том, что любое обвинение должностного лица в беззаконном действии или решении и есть обвинение его в преступлении. А если оно не подкреплено официальным решением "уполномоченного органа", оно может автоматически рассматриваться как ложное. Не "доказано" в их "суде" в установленном, по словам "судьи" Егоровой, порядке – значит ложно. Таким образом, любую публично данную оценку какого-либо решения "должностного лица" как незаконного можно подвести под эту статью.
Последняя юридическая новация из этой серии у всех на слуху. Та самая – о принудительном уважении к власти. Она как раз только что вступила в силу. И пусть никто не тешит себя иллюзиями, что речь идет лишь о некоей "неприличной" и "оскорбляющей общественную нравственность" форме выражения неуважения к органам власти и ее представителям. Ведь решать, что "неприлично", будет все тот же путинский шемякин "суд".
Путинская система объективно тяготеет к сакрализации власти, к утверждению принципа ее неподсудности. Закон никак не ограничивает действия власти, поскольку воля власти в этой системе координат и есть закон. Поэтому в идеале путинская клептократическая "элита" мечтает о запрете любого публичного выражения негативной оценки любого решения любого органа власти или должностного лица. "Законодательная база" для этого выстроена с избытком. На все случаи жизни. Пока путинский режим держится за свою "гибридность", эта "законодательная база" используется точечно, как бы в качестве "демонстрационной версии". Но маховик репрессий в любой момент может быть запущен на полную мощность.
Мечты определенной части либеральных кругов о некоем "просвещенном авторитаризме", соблюдающем некоторые базовые права и свободы (в частности – свободу слова) несостоятельны. Длительное сосуществование авторитаризма и свободы слова невозможно. Либо авторитаризм убьет свободу слова, либо свобода слова убьет авторитаризм. И зависеть это будет от степени готовности общества не подчиняться цензурным запретам и активно сопротивляться им. В том числе и идя ради этого на жертвы.
Исход противостояния будет зависеть в том числе и от того, у какого количества людей хватит упорства повторять, несмотря на запреты и преследования: приговоры, вынесенные Ходорковскому, Навальному, Pussy Riot, "болотникам", Надежде Савченко, Олегу Сенцову и многим-многим другим – беззаконны. Эти беззаконные приговоры вынесены осознанно, а не в результате непреднамеренной судебной ошибки. Судьи, вынесшие эти приговоры – преступники, жулики, подлецы и мерзавцы. И заслуживают они именоваться не "Ваша честь", а "Ваша нечисть".
Исход противостояния будет зависеть в том числе и от того, насколько глубоко мы сами осознаем, что нынешняя российская власть – это не просто власть наших политических и идеологических оппонентов, с которыми имеются какие-то конкретные расхождения по текущим вопросам. Это власть уголовников, мошенников, военных преступников, убийц. Это власть мерзавцев и подлецов. А древнейшее право назвать подлеца подлецом стоит выше любого писаного закона.
