100-летний юбилей Германской республиканской революции 1918 года требует ее некоего осмысления заново, хотя бы из-за многих параллелей с Российской демократической революцией 1991 года.
И из-за контраста с событиями в Российской республике осенью 1917 года.
Ретроспективно мы видим, что гитлеровская "Национальная революция" (официальное наименование событий в рейхе, начиная с 30 января 1933 года) победила именно по причине умеренности Ноябрьской республиканской революции 1918-го.
Пришедшие к власти социал-демократы не решились ни расследовать подготовку Второго рейха (1871-1918) к Мировой войне, ни военные преступления в колониях (которые сами социал-демократы декадой ранее требовали от кайзера расследовать), ни провести последовательную аграрную реформу, ликвидировав прусские латифундии, получив надежную поддержку от крестьян и парализовав возможности подпитки монархических движений, ни провести секвестр военных сверхприбылей, ни ввести институт политкомиссаров в воссоздаваемых вооруженных силах и полиции, ни даже ввести те элементы социального государства, которые ввели потом нацисты - например, суды по трудовым спорам.
Строго говоря, антиеврейские гитлеровские меры – это та политика, которую социал-демократы должны были проводить в отношении олигархических и монархических кругов, включая люстрацию и секвестр военных сверхприбылей (то, что было даже у НСДАП в программе "25-и пунктов" 1920 года).
Но эту политику социал-демократы не проводили – во имя единства центристских сил.
Таким образом, победившие социал-демократы ничем не огорчили основную часть правящей военно-промышленной элиты.
Даже упреки в капитулянтстве перед Антантой не обоснованы: принципиальное решение сдаваться союзникам эта самая элита приняла уже в начале октября 1918-го, известив о принятии 14 пунктов Вильсона, и только "временно подвинулась", дав возможность принять всю ответственность на социал-демократов - с тем, чтобы они потом рухнули под ее тяжестью…
Что и произошло.
Однако посткайзеровский истеблишмент оценил эту осторожность и не только поддержал социал-демократов в борьбе с коммунистическими восстаниями (тут, положим, сработал инстинкт самосохранения), но и в подавлении монархических мятежей – фон Кара (1920) и Людендорфа (1923).
А когда тяжелейшая фаза Великой Депрессии поставила Германию перед необходимостью пойти на достаточно радикальные социально-экономические реформы, аналогичные рузвельтовскому "Новому курсу", задевающие веймарский промышленно-финансовый олигархат всерьез, республику выдали головой нацистам.
Важно отметить, что существенным моментом в антивеймарской пропаганде нацистов и всех крайне правых было то, что конституцию республиканского рейха утверждало Учредительное собрание, избранное по партийным спискам, и ее проект не выносился на референдум, т.е. был "протащен партийными заговорщиками".
Но ведь то же самое и с демократической революцией в России!
Почти нетронутый истеблишмент. Отказ признавать преступной политику в Афганистане, интервенции в Восточной Европе, осудить подготовку к наступательной Третьей мировой.
Но за это истеблишмент в своем большинстве поддержал демократов (в данном случае – синоним понятия "буржуазные революционеры", как "патриоты" - во время Американской и Французской революций 18 века) в самые критические периоды - и в Августе-1991, и в Декабре-1991 (провозглашение госнезависимости России), и сентябре 1993-го, и в июне 1996-го.
А когда в 1999 году возникла угроза новому финансово-промышленному олигархату, сделавшему состояние на приватизации, то Ельцин оказался обреченным на роль Гинденбурга.
Свою удачную революцию большевики любили сравнивать с неудачной Германской, как теперь бы выразились, "слитой" оппортунистами и "социал-предателями".
Но зададимся провокационным вопросом: а не более было бы мудрым для антибольшевистских сил не начинать вооруженного сопротивления?
Одной угрозой политической стачки профсоюз железнодорожников (Викжель) добился коалиционного Совнаркома (с участием левого крыла эсеров). Если бы демократические социалисты не ушли со Съезда Советов, они могли бы добиться и своего участия в новом правительстве, частично реализовав концепцию однородного социалистического правительства.
Ленинский Декрет о земле был украденной аграрной программой эсеров. Так и вошли бы в Совнарком на принципах проведения своей аграрной программы, обеспечения многопартийности в Советах и свободы прессы, и заблокировали бы продразверстку.
А кадеты стали бы системной правой оппозицией.
Отсутствие сопротивления не позволило бы создавать ВЧК и разгонять Учредительное собрание.
Потом, подождав, демократические социалисты могли бы договорится с антиленинскими кругами большевиков и заменить главу Совнаркома. Таким образом, во главе Российской демократической советской республики оказались бы левые социалисты, как в Украине и в Закавказье.
Столицей бы остался Петроград, но Учредительное собрание перевели бы заканчивать работу по шлифовке конституционных актов в не столь накаленную Москву.
И писали бы историки про "Московскую республику", продолжая ее эпоху вплоть до президентства Тухачевского...
Вот компартия Полозкова-Зюганова мудро признала свое поражение, в кризисные периоды апреля и сентября 1993 и в июне-июле 1996 "ненужных телодвижений" не совершала, и получила почетное право быть четверть века главной оппозиционной силой, разумно кормясь с этого. Потому что лучше Орел и Хакасия в руке, чем референдум на горизонте…
* * *
Послесловие
А ведь мы могли бы отмечать 112-летие Революции и окончания Великой войны!
Опять и опять: читайте и перечитывайте "Воспоминания" графа Витте - куда увлекательнее, чем "Незыгарь", и, кстати, ровно о том же.
"О том, насколько неосновательно мнение, что Япония готовилась к войне и поэтому война должна была быть, может служить лучшим примером следующий факт: как только я кончил курс в университете, сначала служа на западных железных дорогах, потом в качестве директора департамента железнодорожных дел, министра путей сообщения, министра финансов, наконец председателя комитета министров, все время слышал разговоры о том, что нам в ближайшие годы, если не месяцы предстоит война с Германией.
В течение 20 лет {с 1892 - с тайного соглашения о военном антигерманском союзе с Францией}, мы все время, по железным дорогам, по финансам, в военном ведомстве всегда все меры принимали, главным образом имея в виду войну на Западе, точно также и Германия принимала и ныне принимает меры, имея в виду войну с нами.
Перед самой Японской войной, когда не хотели верить в эту войну и ведя самую задорную политику, к войне не приготовлялись, все помыслы военного ведомства были направлены к возможной войне с Германией.
Как я говорю, за несколько месяцев до войны {осенью 1903} высшее военное начальство занималось не возможною войною с Японией, а неизбежно, будто бы, предстоящей войной с Германией.
Уже были назначены главнокомандующие армиями, так: армией, которая должна была сражаться с войсками германскими, главнокомандующим был назначен Великий Князь Николай Николаевич {разгромленный в 1915}, а главнокомандующим армией, которая должна была сражаться с австрийской армией, был назначен военный министр Куропаткин {разгромленный в 1905}.
Между тем, слава Богу этой войны {написано в 1911} не было и до сих пор ее нет и если мы будем вести разумную, невызывающую и добросовестную политику, то я уверен, что войны этой еще долго не будет.
Таким образом, тот факт, что государства приготовляются к бойне, еще никоим образом не служит основанием заключению, что поэтому война в непродолжительном времени неизбежна, напротив, именно разумное приготовление к войне при разумной не ребяческой политике служить гарантией к тому, чтобы война без самых неизбежных причин не разразилась".
А ТЕПЕРЬ ПО ПРОСТОМУ - ДВА ПОСЛЕДНИХ РОССИЙСКИХ ИМПЕРАТОРА ПОСТОЯННО ГОТОВИЛИСЬ К ВОЙНЕ СО ВТОРЫХ РЕЙХОМ, ЭТОЙ ПОДГОТОВКЕ БЫЛА ПОСВЯЩЕНА ВСЯ ЖИЗНЬ ГОСУДАРСТВА, И НАЧАЛО ЭТОЙ АГРЕССИВНОЙ ВОЙНЫ БЫЛО УЖЕ НАМЕЧЕНО ОСЕНЬЮ 1903 ГОДА - КАК ТОЛЬКО АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ ЗАКЛЮЧИЛИ БОЛЬШУЮ СДЕЛКУ ПО СПОРАМ В КОЛОНИЯХ - И ЗА ДЕСЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ ДО ПОКУШЕНИЯ В САРАЕВО.
Так микадо продлил мир в Европе на 10 лет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
