Страх — это одно из фундаментальных чувств человека, порожденное инстинктом самосохранения. Выработанное в ходе миллионов лет эволюции, это чувство позволило нам выжить, т.к. в критических ситуациях заставляет нас избегать опасности. В тех случаях, когда чувство страха притупляется, вероятность выживания снижается. Особенно это заметно на войне. Не случайно, что такой важный фактор, влияющий на поведение человека, активно используется в социальной жизни, в том числе для поддержания порядка в обществе. Особенно любят использовать страх диктаторы. Как ни парадоксально это звучит, но в этом и заключается самое слабое место любой диктатуры (на штыке нельзя сидеть). Ведь страх толкает человека к определенным действиям, выработанным поколениями, — или убежать, или уничтожить субъект, вызывающий страх. Но что происходит с психикой человека, когда это невозможно?
Чувство постоянного страха, беззащитности унижает человеческое достоинство, разрушает личность и порождает состояние устойчивого морально-психологического дискомфорта. Постепенно формируется опасный феномен социального садомазохизма. Как правило, такая ситуация складывается в авторитарных или тоталитарных режимах, когда социально-политические механизмы, защищающие граждан от насилия государства (правящих групп), либо ослаблены, либо вовсе отсутствуют. Именно в таких обществах и происходят чаще всего политические аномалии: восстания, революции, терроризм и другие виды политического насилия — как способ преодоления состояния страха.
Т.о., используя насилие и страх для укрепления своей власти и обеспечения эфемерной "стабильности", диктаторы, наоборот, создают благоприятные условия для дестабилизации общественного порядка. И тут дело не только в конкретной социально-экономической и политической обстановке. Люди инстинктивно пытаются избавиться от дискомфорта гнетущего страха. А это значит, что строить свою власть на страхе — все равно что подписывать себе смертный приговор. Прочная власть зиждется на балансе интересов, ответственности и взаимоуважении государства и общества.
Конечно, нет такого диктатора, который не пытался бы поиграть "мягко", используя методы социального маневрирования, подкупа и т.д. Но в том-то и состоит роковое родимое пятно авторитаризма, его системный грех, что насилие у диктатур получается лучше, привычнее.
Особенно это проявляется, когда личностные характеристики самого диктатора способствуют утверждению такого подхода к решению социальных проблем. Сам нахлебавшийся страхом и насилием по самые ноздри, Путин пытается всех угостить этим мерзким кушаньем. Хитроватый неумеха, глубоко ущербный человечек, чудом выбравшийся "в люди" из питерской подворотни, пробравшись к вершинам власти, стал веревки вить из ста сорока миллионного народа, мстя ему за свое "счастливое советское детство", а заодно и за юность и т.д. Любви и подлинного уважения он никогда не знал. Ну что же, не хотят любить — пусть боятся, тем более что вызвать страх легче, чем заслужить уважение или даже любовь.
Еще хуже, если подобные подходы начинают преобладать и во внешней политике, когда вместо дальновидных, осторожных решений, учитывающих основные тенденции мирового развития и текущий политический расклад, предлагается политически вредное "острое блюдо" из угроз, терроризма, кибератак и гибридных войн в "зонах ответственности" (путинская стабильность). Тогда страна неотвратимо оказывается в очень опасной ситуации полной международной изоляции, когда даже т.н. "друзья" заинтересованы в обуздании непредсказуемого, агрессивного "камикадзе". Так складывается негласный международный консенсус: с Путиным, а заодно и с Россией, пора кончать. И кто бы мог подумать, что вот такое незаметное, серое во всех отношениях существо и будет могильщиком великой державы, создававшейся веками такими трудами и такой кровью буквально из ничего (поросшие мхом непролазные чащобы, мглистые болота и редкие убогие поселения "чухонцев" — исконная Московия). Глупость хуже воровства, особенно когда за этим стоит политическая бесхребетность, инертность народа. Ибо народ, как субъект истории, несет полную ответственность за свою историческую судьбу.
