Все адвокаты и защитники, которым приходилось плотно работать с Кодексом об административных нарушениях – нашим родным КоАПом – твердо знают, что писали его враги народа, озабоченные чем угодно, но только не тем, чтобы в нем можно было что-то определенно понять или без проблем отыскать. Многие простые нормы в нем явно с целью всех запутать распрятаны по разным статьям, и чтобы выудить их, приходится проводить чуть ли не обыск КоАПа, сопоставляя и собирая фрагменты из двух, а то и трех статей. Например, такое приходится проделать, чтобы выяснить, с какого момента у человека есть безусловное право на помощь защитника, или какие категории лиц ни при каких обстоятельствах не могут быть задержаны более чем на 3 часа.
Но даже в этом Кодексе есть нормы, сформулированные ясно и однозначно.
Например, статья 28.5, определяющие сроки составления протокола об административном правонарушении, или статья 28.8, определяющая сроки направления оформленного протокола в суд или иные инстанции. В них все вроде как ясно, и прописано черным по белому: протокол составляется немедленно после выявления административного правонарушения, а в случае, если требуется дополнительное выяснение обстоятельств дела либо данных о лице, в отношении которого возбуждается дело, "протокол об административном правонарушении составляется в течении двух суток с момента выявления административного правонарушения", а после составления "протокол направляется судье … в течение трех суток с момента составления".
Вроде всё ясно. Но неудобно. Не нам, само собой (нам-то было неплохо: кто не успел, тот опоздал), а полиции, которой суетиться неохота.
И полиция постучалась не куда-нибудь, а в самый что ни на есть Верховный Суд РФ.
А тот, недолго думая, и вынес Постановление пленума за № 5 г. от 24 марта 2005 г. "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях", в котором в п.4 с обескураживающей простотой порешил: "Несущественными являются … также нарушение установленных статьями 28.5 и 28.8 КоАП РФ сроков составления протокола об административном правонарушении и направления протокола для рассмотрения судье, поскольку эти сроки не являются пресекательными",
что в переводе с казённого на русский означает следующее: "Мало ли что в Законе написано! Если нельзя, но очень хочется, то вам, государевым людям, можно – чай, не чужие – свои, буржуинские!"
Но в вегетарианском 2005 г. тот же Пленум ВС, рассматривая вопросы территориальной подсудности дел об административных правонарушениях (т.е. о том, какой суд должен судит за административные правонарушения), подробнейшим образом в п.3 "з" растолковывал порядок применения норм закона, но именно закона — конкретно ч.1 ст.29.5 КоАП РФ о территориальной подсудности, ни на шаг не отходя от нормы закона.
Ну да тогда всё было просто, по-людски: больше десятка людей разом и не задерживали никогда.
Но после 26 марта 2017 г., когда на Тверской было задержано больше тысячи человек застонал уже Тверской суд. Сам тому свидетель, потому что, как и другие коллеги-защитники, практически прожил в Тверском суде следующие два месяца, защищая задержанных в режиме non-stop.
Жалоба турка (зачеркнуто) Тверка не могла остаться неуслышанной. Услышал ее на этот раз Конституционный суд. И когда в него поступила жалоба петербуржского активиста Андрея Жексинбаева, он выступил в жанре "не могу молчать!". Вообще-то, толковать нормы закона не входит в компетенцию Конституционного суда – его дело проверять, не привело ли применение закона к нарушению конституционных прав заявителя. И КС заявителю в своем Определении от 14 мая 2018 г. N 1113-О отказал в рассмотрении жалобы.
Но то – жалобы гражданина. А Жалобу турка-Тверка Конституционный суд не услышать не мог!
А потому, даже не пытаясь особо скрывать причину своей инициативной активности и выхода за рамки своих полномочий – т.е. по-простоте отметив, что дело в специфике "названных административных правонарушений, состоящей в том, что они могут совершаться одновременно и в одном и том же месте значительным числом граждан, в частности участниками публичного мероприятия, что объективно может создать затрудняющую своевременное производство по делам об административных правонарушениях, предусмотренных указанными статьями Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, ситуацию, когда значительное число дел об административных правонарушениях подлежали бы рассмотрению одним судом", Конституционный суд пришел к вызывающему восхищение своей голубоглазой "наивностью" выводу: что местом "выявления административного правонарушения" в контексте регулирования доставления в целях составления протокола об административном правонарушении" является – прам-пам-пам! – то место, "в котором должностным лицом, уполномоченным составлять протоколы об указанных административных правонарушениях, устанавливались данные, указывающие на наличие события административного правонарушения, и иные обстоятельства совершения правонарушения и был составлен протокол об административном правонарушении", т.е. ОВД.
А потому судить нас всех надо в тех судах, на территории которых находится ОВД. Развози задержанных по десяткам ОВД и разгружай суды! Красота!
Особенно потому красота, что такое определение принял Конституционный суд, даже не заморачиваясь простеньким вопросом из разряда конституционных прав граждан. А вопрос этот вот какой: если правонарушение "выявлено" только в ОВД, то на каком основании полицейские задержали гражданина на улице, заломили ему руки, затолкали в автозак, устроили принудительную многочасовую автобусную экскурсию по улицам родного города, а потом еще хорошо если три часа мариновали в ОВД – ведь всё это, получается, полицейские делали вообще ни на каком основании, даже не "выявив" правонарушения?
И как тут быть с конституционными правами граждан?
Не, я тоже ведь не первый год на свете живу. И всё в нашей богоспасаемой… Я понимаю, что эти права граждан, что на бумаге, - это только для красивой картинки. Типа костюмчика от Диора – а распахни: там во всю ширь груди наколка "Не забуду мать родную!".
Но как-то уже прямо-таки наглеть начали, перетолковывая законы и куроча право так, чтобы оно было для них, любимых, во всех-всех-всех отношениях комфортным. Ну, как та женщина, "приятная во всех отношениях".
Вот, собственно, и всё, что необходимо знать о российском суде даже в его самых высших проявлениях и ипостасях. О том самом суде, в который нас так часто посылают. О независимом суде. От закона, во всяком случае. Особенно, когда нельзя, но очень хочется.
! Орфография и стилистика автора сохранены
