"Тот, кто отдает свою свободу
за безопасность, не получает
ни того, ни другого"
Т. Джефферсон
В Средние века на Руси (да и не только на Руси) государственная власть была не особо сильна, не располагала развитым аппаратом, что, вкупе с проблемами со связью и транспортной логистикой, приводило к тому, что она по большей мере отдавала суд на "аутсорсинг" на места. Иммунитетные грамоты (на Руси их еще называли "тарханными") систематически оставляли за государственной властью право суда только по делам "о душегубстве" (т.е. об убийствах) и о "татьбе с поличным" (т.е. о разбое), а все остальные составы дел передавались на рассмотрение игуменам монастырей, вотчинникам, мирским властям – в общем, кому угодно, только не представителям центральной власти, даже если таковые и оказывались в зоне достижимости. Не то, чтобы законов не было – были: Судебники, Уставные грамоты, и судить надо было по ним, но не государству как таковому. Кстати, и сам термин "мировой (по-старому – мiровой) судья" - происходит вовсе не оттого, что он кого-то с кем-то мирил, примирял (хотя и такое, знаю по актам, бывало), а от слова ‘мiр', 'общество', которое мiровых судей само из себя выбирало, наделяло полномочиями и договаривалось подчиняться их решениям.
Ну да, конечно, государственная власть себе оставляла еще и "воровские" дела – в тогдашней терминологии дела о бунтах и государственных изменах, но это кто бы сомневался!
Я всё это вспомнил только к тому, что касаясь в последние годы судебной системы самым тесным и непосредственным образом, я всё больше и больше прихожу к выводу о неправильности современного уголовного права. Не только у нас. Но своя рубашка ближе к телу – поэтому разговор пойдёт о нашем уголовном праве, о том самом Уголовном Кодексе, который открываю "на любой странице – и не могу, читаю до конца". И даже еще конкретней, о его второй, Особенной части, содержащей составы преступлений и санкции за них.
Потому что, чем дольше я ее читаю, тем более прихожу к убеждению, что подавляющей части статей в нем быть попросту не должно.
Я не о заведомо – во всяком случае, с моей точки зрения, заведомо! – невозможных статьях за "мыслепреступления" - о них я уже писал. И даже не о таких статьях как, например, ст.230 ("Склонение к потреблению наркотических средств") или ст. 240 ("Вовлечение в занятие проституцией"). С ними просто: если речь идет о "склонении" или "вовлечении" - не о "принуждении силой"! - совершеннолетних и вменяемых, то они заведомо невозможны: в противном случае возникает contradictio in adjecto – либо мы признаем склоняемых и вовлекаемых дееспособными, т.е. способными отвечать за свои действия, - и тогда это их выбор, могут и отказаться, либо недееспособными, но тогда статья об ином случае.
Я о гораздо более широком круге статей.
Что такое вообще уголовное преследование? Это когда государство, власть преследует гражданина или должностное лицо (т.е. тоже гражданина, только наделенного еще и специфическими полномочиями). Преследует будто бы от имени общества.
Но вот давайте посмотрим на целую главу VIII "Преступления против собственности": тут и кражи, и мелкие хищения, и мошенничество во всех мыслимых сферах, и грабёж, и вымогательство и т.п. В каждом таком преступлении есть потерпевший (или считающий себя таковым). И по уму он и должен быть истцом в таком деле. То есть он должен собрать и принести в суд доказательства того, что его обокрали, у него вымогали, установив попутно, кто это безобразие (с его точки зрения) учинил. Как он их соберет? Да хоть наняв частного детектива, хоть сам сумеет – это его вопрос. А суд будет рассматривать его доказательства, равно как и доказательства ответчика никак не связанный ни с одной из сторон.
Вы скажете, это уже гражданский процесс? Именно так. Я как раз об этом. Есть два гражданина или две организации у которых конфликт – вот суд и будет решать, кто прав. А государство-то тут при чём? Ну да, если суд решит, что ворюгу Васю Пупкина надо всё-таки посадить в тюрьму (вообще-то, не для наказания – для наказания нужно, чтобы краденное вернул, да еще с наддачей, а для того, чтобы: а) – попытаться его там как-то перевоспитать, чтобы впредь людям не досаждал; и б) – покуда этого перевоспитательного чуда не произошло, чтобы оградить добрых граждан от такого злодея), так вот, если суд решит Васю сажать, то тут государственная тюрьма понадобится, и государство должно будет решение суда обеспечить. Но вот преследовать Пупкина государство - ей Богу! - не должно: не его права нарушены - не ему и влезать в это дело.
И таких статей в нашем родном УК РФ больше половины, если не две трети!
Да, я знаю, что мне будет сказано в ответ: что государство осуществляет полномочия в защиту интересов общества. Только вот эти полномочия мы ему неизвестно зачем отдали. А если уж совсем честно, то оно их забрало себе само при нашем – увы! – молчаливом попустительстве, а порой и под радостное бросание чепчиков.
Вырастив благодаря им таких монстров как наши Следственный комитет, Центр "Э", Прокуратуру и сам наш - прости, Господи! – суд. Басманный по своему существу. С неотменимыми долями процента оправдательных приговоров. Суд, никаким другим быть не могущий, когда преследует гражданина ГОСУДАРСТВО – чудише обло, стоглавно, стозевно и лайяй.
Мы сами – и никто за нас! – согласились с тем, что не мы должны добиваться правды и справедливости сами, а свесив ножки, ехать на печи, то и дело сами попадая в открытое устье топки. И пока мы не откажем некоему государству в праве узурпировать наши права, пока мы не перестанем отдавать свою свободу за безопасность, мы так и не начнём получать хоть что-то из них.
! Орфография и стилистика автора сохранены
