Оговорюсь сразу: общественно-политические кризисы я рассматриваю как вариант коалиционных войн.
Мировые войны я рассматриваю как соединение двух исторических феноменов – коалиционных войн держав за континентальное господство и так называемых "вековых войны" – военно-политических ("геополитических") и идеологических конфликтов[1] между центрами силы, которые длятся многие десятилетия.
Занявшись в последние дни конфликтом Алексея Навального с "сислибской" прессой и одновременно вопросом коренного отличия путинизма от гипотетического режима ГКЧП, а также ситуацией с началом Первой мировой[2], я отметил про себя следующую чёткую закономерность, на которую я обращал внимание, ещё когда анализировал каскад Русских революций: каждая новая "коалиционная война" ведётся против бывшего союзника с помощью бывшего поверженного противника.
Причём, поверженность противника – суть обязательное условие союза, ибо это вынуждает его соглашаться выступать во вспомогательной роли. Это, как я отметил вначале, относится как к военным, внешнеполитическим, так и внутреннеполитическим конфликтам.
Это есть "резолютивная" часть моего текста. Всё дальнейшее – часть сугубо "мотивировочная".
Анализ борьбы с Навальным показал, что в её авангарде сейчас те же круги, что были среди радикальных прогрессистов в протестной волне рубежа десятилетия. Сразу отметим, что на пике той волны – в "белоленточном движении" – соединились предыдущие главные идеологические антагонисты – либералы, русские националисты и <условные> анархисты.
Однако именно "докрымские" либеральные прогрессисты были главной опорой движения "Единство" и кандидата Путина в период с октября 1999 по май 2000 года.
Если отступить на "пару шагов" и пропустить период "олигархических войн", то мы увидим ГКЧП – это те самые "продвинутые" круги номенклатуры, которые помогли Горбачёву в сентябре 1988 года окончательно спихнуть старую гвардию и начать демонтаж партийной политической монополии с заменой на сугубо этатистскую ("секулярную") – под видом укрепления Советов.
Только они видели будущее как союзно-имперский госкапитализм с опорой на ВПК, а их августовские победители предпочли национально-государственный экспортно-сырьевой и импортно-торговый (и биржево-банковский) вариант.
Хрущёва устраняли его соратники в борьбе с "антипартийной кликой" – и для проведения коренной квазирыночной экономической реформы.
Большим подспорьем на первом этапе сталинской коллективизации были сторонники объединённой левой оппозиции, наголову разгромленные союзом Сталина и Бухарина в середине 20-х.
Февральскую революцию 1917 года готовили те самые круги – генералитет и олигархат – которые подавили Освободительное движение 1905-06 годов.
И они же готовили Корниловское выступление (ровно 101 год назад), которое должно было остановить "Февраль".
Большевики победили, хотя за год до прихода к власти были лишь левацким крылом профсоюзного движения и сетью по распространению "там-издата", а также сетью рабочих просветительских кружков.
Российские социал-демократы[3] стали главным фактором идеологического разгрома народнического движения. Однако очень скоро создали то, что я бы назвал левореспубликанский блок, который просуществовал до лета 1917 года.
Делая на основе этого перечня внутриполитический прогноз, можно предположить, что следующая "линия фронта" пройдёт между путинистами и "антипенсионными либералами" с одной стороны, и навальнианцами и "пенсионными левыми", с другой стороны.
Причём, разгромленный в ходе референдумной эпопеи коммунистический актив будет в этой коалиции ведомым.
Теперь о внешнеполитических перипетиях.
В 1854-56 годах побеждённая в 1815 Франция помогала Англии (бывшему спонсору Российской империи в её антинаполеоновских войнах) в её борьбе с Российской империей за гегемонию в Восточном Средиземноморье.
Через два десятилетия Лондону помогли в этом Берлин и Вена, спасённые Петербургом в 1848 году от революций.
Однако в Первую мировую войну Российская империя вошла как младший партнёр Франции и Англии.
Во Вторую мировую войну СССР вошёл как союзник Берлина – против Лондона и Парижа.
Обе части побеждённой Германии стали ключевыми военными союзниками главных полюсов Первой Холодной войны – соответственно Вашингтона и Москвы.
"Третья" мировая – с революционным исламизмом велась Москвой и Вашингтоном против бывшего главного союзника Запада в его борьбе с СССР на втором этапе Первой Холодной войны.
"Четвертая" мировая (Вторая Холодная) во многом восстановила конфигурацию Первой Холодной, но с поправкой на то, что тактическим союзником Москвы в противостоянии с Вашингтоном стала Анкара, зато Польша, Украина, Грузия (и отчасти Финляндия и Швеция) стали главными антимосковскими авангардными силами.
В новой конфронтации сил либеральной глобализации с Америкой Трампа (германо-французский альянс против Вашингтона) и "второе издание" Дунайской монархии (Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия, Северная Италия) с удовольствием используют Москву, потому что она уже не монстр, нависший над Европой, а держава, оттеснённая в Евразию. Это как антиавстрийские франко-османские союзы – начиная с 1528 года и по 1798 год.
Москва действительно может стать союзником либеральной западноевропейской оси – против консервативного блока англосаксов с Польшей.
Но только если Путин признает своё поражение – передаст Донбасс под контроль немецкой "международной" администрации и гарантирует достаточный газовый транзит через Украину (т.е. даст возможность Берлину иметь контрольный ключ в киевской политике)... Видимо, это ему давеча и объясняли.
А по поводу свадебного танца – так это гениальная реплика к "танцующему" Венскому конгрессу 1815 года, где вальсирующий государь Александр Павлович передавал завоеванную реками российской крови Европу Габсбургам...
[1] Отсылаю к великолепной работе Ефима Борисовича Черняка "Вековые конфликты" (Москва, "Международные отношения", 1988)
[2] Уточнил, что и "бездарный" канонизированный полковник Романов и "гениальный" тов. Сталин со своими выдающимися полководцами перед обеими мировыми войнами, в которые они оказались втянуты сделали целый ряд идентичных действий:
а) полностью отказались от оборонительной стратегии и приблизительно за год до войны приняли концепции войн с Германией, предусматривающие исключительно клещевые атаки – на Восточную Пруссию и в сторону Силезии и Карпат;
б) приняли решения о демонтаже старой линии укреплений (соответственно – Линии Сталина и привисленских крепостей);
в) использовали территориальный принцип формирования частей, что если бы не специальная переброска новобранцев из глубин империи, привело бы – на что сетовали генералы – что все крепостные гарнизоны и авангардные полки состояли бы почти исключительно из поляков и евреев. В советско-германской войне они оказались в значительной части белорусо-украинскими.
На соображениях, что в обоих случая замысел состоял в использовании их при прорыве обороны почти как штрафников, я не настаиваю.
Другое дело, что сжатые сроки начала наступления (категорическое обязательство Петербурга перед Парижем) вынудили бросить в бой гвардию и кадрированные части, которые и были перемолоты осенью 1914.
[3] Польско-еврейский пролетариат, ставший первоначальной массовой базой РСДРП, совершенно не понимал необходимости сохранения русской крестьянской общины, поскольку сам рвался из кагалов штетлов.
! Орфография и стилистика автора сохранены
