Протестные настроения и движения 2011-13 годов ("Московская Полуреволюция") вызвали критическое снижение поддержки режима.
Для перевертывания ситуации была проведена Крымская операция, поднявшая невиданную с начала 50-х волну шовинизма.
Желание легализовать Крымское "приобретение" и, как принято говорить в нашем богоспасаемом отечестве, "усилить переговорную позицию", подвигло на следующую операцию – "Новоросскую".
Крах фронта вынудил в июле, а в особенности в августе 2014 года пойти уже на широкомасштабную криптоинтервенцию.
Позиционный тупик и огромные потери при ликвидации двух "мешков" - Аэропорт имени Прокофьева и Дебальцево, вынудил пойти на "Минск-2", т.е. на отказ от расчленения Украины, ограничившись созданием "степного Сектора Газа".
Политический тупик и изоляция из-за агрессии побудили стремление влезть во многолетнюю гражданскую войну в Сирии, демагогически заявляя себя борцом "с международным терроризмом на дальних подступах".
Вмешательство в Сирии привело сперва к вооруженному противостоянию с Турцией, а потом и с США.
Кроме того, российские части оказались в сердцевине противостояния Ирана и США, аравийской коалиции и Израилем, а также между алавитским режимом Асада и Турцией. Что вынудило всех предавать напропалую и подвергаться встречному предательству. Такое вот купание в дорогой душе имперской политике 20-30-х.
Попытки нанести недорогой, но болезненный удар по Западу ("ответ" на западную поддержку правозащитников и либералов вплоть до 2012 года, и реванш за западную "антисоветскую деятельность") и вызвать такие политические турбуленции, которые разрушили бы попытки выстроить единый фронт сопротивления, привели к кибервойне.
Как оказалась, операции этой кибервойны проходили как "под лупой" у западных служб, и у путинизма появилась репутация Коминтерна. А для США такое вмешательство было воспринято как Перл-Харбор Light.
В результате путинизм получил два фронта прокси-войн, где его можно долбать, не опасаясь за последствия, а также совершенно автохтонное оппозиционное движение (навальнианское), которое даже идеологически, не то что ресурсно, не связано с Западом.
Кроме того, он приобрел отвратительную репутацию в демократических странах.
Дело в том, что в сороковых и в семидесятых годах СССР имел поддержку среди достаточно респектабельных кругов на Западе. Сейчас же – это либо фрики, либо те, кто на Западе воспринимается почти как фашисты.
Таким образом, путинизм оказался в роли "гитлеризма" середины тридцатых. Что же касается его союзников в Латинской Америке и Африке, то это, так сказать, последние диктаторы – положение, в котором США оказались в середине 70-х.
Сейчас на всех парах летит к новому столкновению с США на юге Сирии...
Отметим, что каждый последующий шаг был не только строго логическим, но и был единственным вариантом поменять заведомо проигрышный политико-стратегический контекст. Такое вот постоянное повышение ставок.
Не за то батька бил, что играл, а за то, что отыгрывался.
Кстати, ровно такой же была логика, ведшая к поражению Наполеона и Гитлера. Покорив Западную и часть Центральной Европы, Наполеон сверг покорную испанскую династию (и попал в западню многолетней партизанской войны), потому что ему нужно было больше усилий в континентальной блокаде и в выкачивании ресурсов – по итальянскому образцу.
Война с Российской империей была неизбежна из-за саботажа ею континентальной блокады, постоянной возможности возобновления союза Петербурга и Вены и необходимости кровью спаять вассальную Пруссию.
Стремглав заняв Западный край (Литву и Беларусь) – пешком столь же быстро, как и спустя 129 лет вермахт на танках, Наполеон, как известно, не смог обменять свой блицкриг на политические уступки – ненавидящий его император-отцеубийца Александр Павлович объявил ему первый в мировой истории "православный джихад" (ни кайзеру, ни даже Гитлеру анафему не объявляли, Бонапарт же удостоился за "проеврейские настроения").
И Гитлер также несся по прямой без шансов изменить траекторию. Взяв Остмарку, он не мог оставить 3,5 млн. немцев под властью чехов. Обкорнав и развалив Чехо-Словакию, Гитлер должен был учитывать, что огромные оружейные заводы Брно могут достаться либо радикальной антигерманской партии, либо коммунистам.
И тогда – в случае победы Народного фронта (по французскому и испанскому образцу) и в Варшаве - Красная армия может оказаться буквально на подступах к Бреслау, Вене, Лейпцигу и Мюнхену.
За Гитлером по пятам гнался дефолт. Венские и пражские золотовалютные запасы были велики, но не безграничны. Потянулся за Данцигом и Коридором – влетел в мировую войну. Получил огромный общий рубеж со Сталиным. Решил повторить в улучшенном варианте замысел Мольтке-младшего: взять Париж, а потом западные провинции Российской империи. Удалось...
Посмотрел альтернативную историю 1914 года: партизанское движение во Франции (как осенью 1870-го) и войны с Британией в колониях, а потом – борьба с рассвирепевшим от первых поражений русским медведем на бескрайних просторах Матушки-Руси, т.е. бонапартова карма.
* * *
Что-то мне подсказывает неслучайность того, что в окрестностях Грефа в pendant происходят две "вражеские вылазки". Это - история с докладом/меморандумом аналитика Сбербанка Александра Фэка и выступление главы бюжетного комитета Госдумы Андрея Макарова на сбербанковском завтраке (т.е важнейшей панели ПЭМФ-2018), подчеркнувшего, что Чубайс сидит рядом с ним не зря.
В результате мы получаем некий аналог знаменитой думской речи Милюкова "Глупость или измена?" (ноябрь 1916-го), ставшей в свое время сигналом к попытке военно-политического верхушечного переворота и одновременно его идеологическим обоснованием.
Видимо, "фракцию вменяемых" допекло безумие правителей с их "прорывами" и "выигранными войнами". И, как в ноябре 1990-го, "партии пришло время выйти из окопов".
Другое дело, что профессор и бывший узник совести Павел Николаевич Милюков сам шел на амбразуру (хотя на следующий же день его поддержал Пуришкевич! - это на наши деньги как Жириновский, публично поддержавший Явлинского по сирийскому вопросу), а Герман Оскарович действует опосредованно.
Иные времена и иные нравы.
Но, помятуя тот опыт, предлагаю отсчитывать 4 месяца от двадцатых чисел мая - и до "падения самодержавия"...
! Орфография и стилистика автора сохранены
