Некоторое время тому назад из Госдумы нам сообщили, что при святом Николае Александровиче Романове существовала Черта оседлости. Уточним, что не только для некоторых ритуальных убийц с наганами (не без этого), но в целом для пяти миллионов восточноевропейских[1] евреев.
Если еврей считал остро необходимыми поездки по Империи (например, был торговцем или коммивояжёром, т.е. рекламным агентом), то принимал ислам. Это было в тогдашней "Новороссии" очень просто (трижды обойти мечеть) и недорого. Обрезание ведь уже случилось, правила кашрута и халяля почти идентичны, поклоняться "идолам" не надо, а если кроме пятницы новый правоверный отдохнёт от трудов праведных и в шабат, то ничего страшного.
Некоторые, подобно отцу легендарного Остапа Бендера, для надёжности покупали в турецком консульстве в Одессе подданство Блистательной Порты, самой юдофильской державы тогдашней Европы.
Ах, да, они при этом теряли возможность голосовать за гласных Одесской городской думы и депутатов Государственной думы.
Но вот те, кто хотел получить не просто возможность разъездов по Руси великой, но и интеграции в российское общество, те крестились...
На этом затянутом примере я показываю, что степень компромисса с государством может быть разной.
Но вот теперь, перед тем как я перейду к ещё одному очень известному примеру из еврейской жизни, скажу о жизни русской. О её самой актуальной части — о выборах и бойкоте.
"Бойкот Навального" представляется мне очень сильным и эффектным шагом, идеально соответствующим архетипическим слоям русской народной традиции.
Потому что это означает создание некоей альтернативной политической реальности. Отказав, вы попрали свою конституцию[2] — так заберите её и ваши выборы себе... Мы уйдём от ваших ордынских баскаков в свой "Китеж-град"... Подавитесь вашей государственностью...
Мы не будем создавать альтернативную государственность, но мы создадим свою альтернативную политику, свой Полис Китеж.
Если вернуться к моему первому примеру, то власти предлагают "креститься" (и обрести вход в салоны), а системная оппозиция — выправить османский "аусвайс" и получить право жительства без оглядки на городового... Вариант Навального (вариант Н) — это "оставаться иудеем", терпя поношения и живя в ожидании погромов...
Некоторое подобие этой дилеммы с согласием на смиренную роль лояльной оппозиции случилось в Испании 525 лет назад, когда маврам и иудеям поставили выбор — покинуть родной Аль-Андалус или креститься...
Уплывших — в Марокко, на Балканы, в Италию или в Голландию — ждало резкое падение статуса.
Оставшихся "новых христиан" ("nuevos cristianos") — ждала жизнь с вечной оглядкой, постоянное унизительное подтверждение своего "христианства" (избегать частого мытья и публичное поедание свинины) и тюрьмы инквизиции и, в конечном счете, всё равно изгнание...
Вариант Н — это первый шаг к созданию того, что называется "альтернативная легитимность", самый маленький шаг...
Издевающиеся над сидением на диванах (вместо бодрого и энергичного похода на избирательные участки) должны вспомнить шуточки сорокалетней давности над "кухонными интеллигентами", но так же вспомнить, что вся современная идеология — и власти, и всей оппозиции, включая и православный мистицизм, и монархизм, и неосталинизм, и правозащитный либерализм — вышли именно из тех кухонь и дворницких... А вот от, казалось, всемогущей брежневско-сусловско-андроповской системы не осталось ничего...
И последний, обещанный, еврейский пример (да и праздниками навеяло). Когда Иисус (бродячий раввин из бунташной Галилеи Иегошуа Нацратский) на белом осле через Золотые ворота[3] въехал во внешний двор Второго Храма, и его приветствовали как Мессию ("Спаси [Осанна], сын Давида"), то это не было позднее расценено Синедрионом как попытка мятежа именно потому, что очень быстро стало ясно: разгром в торговых рядах Храмового Притвора и пылкое выступление во внешних приделах Храма — не было началом восстания. Разумеется, Иисус не провозглашал в тот момент Церкви как альтернативы Синагоге. Он, проповедующий в синагогах курортных городков Притивериадья, знал, что именно синагога с её демократическим обсуждением богословских вопросов противостоит Храму с его священнической иерархией и торжественными жертвоприношениями.
Концепция "Царства не от мира сего" предполагала не всенародное вооружённое выступление (которое произошло ровно через 33 года и о трагических последствиях которого — разрушении Иерушалаима и Храма — прямо упоминается в Евангелиях), но выстраивание того, что сейчас назвали бы гражданским обществом. Государство имеет право лишь на подати (цезарю — деньги) и на воздержание подданных от бунтов. А при конфликтах между людьми они должны решать спорные вопросы и обиды между собой ("ещё по пути в суд"). Еврейское право предполагало избрание царя (как Саула и Давида) и даже царя-первосвященника (как Иуду Макковея) народом, т.е. собранием от всей земли, Земским собором, Кнессетом. Сотни тысяч пасхальных паломником от всех краёв Святой земли и общин диаспоры могли образовать такой Кнессет, а Иисус — давидит и потомок священников-коэнов по материнской линии, мог быть избран...
Но Иисус претендовал лишь на духовное лидерство в альтернативном и светскому государству (римскому, которое владело Иудеей, а также королевству Ирода Второго, которому принадлежала его родная Галилея), и вполне полновластной официальной храмовой иерархии в сообществе своих сторонников. Именно поэтому, несмотря на явное отсутствие мятежа, Иисус — и лишь один по делу о мятеже! — был казнён по ритуалу[4] наказания мятежника-самозванца, и напоминание об этом — споры об издевательской надписи на кресте "Иегошуа Нацратский — король Иудеи", т.е. как бы "монарх" управляемой Римом области в провинции Сирия.
Иисус не мечтал ни изменить соотношение сил внутри Синедриона, ни заменить его председателя (князя-наси) на другую, более демократическую фигуру.
Более того, став системной оппозицией, например, как популярный лидер левого крыла фарисеев, Иисус лет за десять мог бы добиться не только членства в Синедрионе, но и руководства им, по крайней мере фактического, при, допустим, формальном возглавлении почтенным Иосифом Аримафейским. Тем более, что при прославленном стремлении к гуманизации законодательства и законности юдофиле императоре Клавдии — это было вполне вероятно...
О том же, почему сейчас в России выстраивать системную оппозицию бесполезно и бессмысленно, смотри мои рассуждения в прилагаемом эссе "Есть время раскатывать губы...."
Приложение. Есть время раскатывать губы...
Рецепты политических стратегий также нельзя шаблонно повторять, как и военные...
Когда узник совести 1906 года профессор Милюков через три года сказал во время визита думской делегации в Лондон, что Партия Народной свободы (к.-д.) — это "оппозиция не Его Величеству [святому Николаю Романову], но Его Величества", подобно британским главным партиям, то он, с одной стороны, разумеется, предал верность либеральным принципам (июнь 1909 — разгул реакции), а с другой — сделал очень верный шаг.
Царь явно, пусть и нехотя, поддерживал консервативную реформацию [в данном случае — комплексную программу реформ] Столыпина, но надо было показать, что левые и центристские либералы готовы войти в истеблишмент (доказать свою "мейстримность"), однако считают необходимым несколько сместить центр тяжести легальной политики в либеральную сторону.
В какой-то степени это удалось — преемником Столыпина стал франкофил правый либерал Коковцев, а не реакционер из враждующего со Столыпиным "Объединённого дворянства", уже поставившего его на грань отставки. А через четыре года именно либералы-центристы стали основной земско-олигархической оппозицией Двору.
Когда в 1987 году либералы призывали выиграть бой за Горбачёва, в 1994-м и 1996-98 годах — за Ельцина, а в 2001 году — за Путина, то это был вполне рациональный алгоритм. Все три модели президентской власти носили отчасти "бонапартистский характер" — авторитарный правитель балансировал между придворными партиями, каждая из которых предлагала свой вариант реформ. А придворные партии опирались и на думские фракции, и на группы влияния в элитах, и на общественные течения. И чем большую поддержку могла показать придворная партия, тем больше козырей было у тех или иных советников, министров и царедворцев...
Поэтому участие в ельцинских выборах оппозиции правительству (Черномырдину, Примакову или младореформаторам, т.е. Чубайсу) — при внешней лояльности президенту — было очень эффективно с точки зрения изменения социально-экономического курса.
То же самое было в 2001-02 годах, когда Явлинский и Немцов конкурировали за то, чьи проекты реформ предпочтёт Путин.
Но сегодня все эти варианты уже не годятся.
С одной стороны, Путин явно выбрал кудринско-кириенковский тренд, обратив "изборцев" в безнадёжных маргиналов, поэтому нет нужды в демонстрации влиятельности правых (системных) либералов, а клерикально-монархо-иваногрозные фрики и так были дистанцированы.
С другой стороны, вокруг Путина сформировалась собственная автохтонная "опричная" бюрократическая группировка, не связанная ни с одной внешней (т.е. не придворной) силой, которая не только не восприимчива к давлению общественного мнения, но вообще не понимает её как феномен.
Поэтому борьба за смещение, если не предпочтений Путина, то центра тяжести его политики, путём наращивания влияния партий (в широком смысле слова, т.е. включая оформленные или неоформленные общественные движения), аффилированных с одной из придворных партий, сейчас утратило смысл.
Наоборот, как в 1904-1905 или 1990-1991 годах особое влияние на политику оказывают именно внесистемные (революционные) движения, не пытающиеся поддержать родственные группы внутри истеблишмента, но своим давлением вынуждающие истеблишмент восстанавливать свою социальную базу.
Это я к тому, что бойкот <анти>выборов*[5] сейчас может больше помочь демократическим процессам, чем несколько лишних процентов, которые получат демократические кандидаты.
[1] На иудеев Кавказа и Азии многие запреты не распространялись, это была дискриминация именно того, что Гитлер позднее называл "юдентум" — европейско-еврейское цивилизационное сообщество.
[2] Возможность реализации своего пассивного избирательного права (быть избранным) самовыдвиженец обретает только после подтверждения ЦИКом сданных подписей и проверки иных предоставленных сведений, поэтому ограничение на судимых вступает в силу только в момент сдачи подписей соискателем на проверку, поскольку до этого существует возможность снятия судимости по реабилитирующим обстоятельствам (отмена решения суда); и таким образом, ЦИК совершил необратимое нарушение прав Навального, гарантированных ч. 1 ст. 19, ч. 2 ст. 32, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ и защищённых ст. ст. 14 и 17 ЕКПЧ.
[3] Это были единственные ворота Иерушалаима, которые вели не к городским площадям и улочкам, но прямо к Притвору Храма Зоровавеля (или Ирода Первого Великого).
[4] Шутовское переодевание в пародию на царские одеяния и порка перед казнью.
[5] Антивыборы — введённое мною понятие, наряду с другими социальными "дырками", образованными на месте ликвидированных демократических институций.
Отличаются "зеркальными" характеристиками относительно уничтоженного прототипа — например, выборы, вместо средства политической конкуренции, в т.ч. путём голосования за системную оппозицию, становятся демонстрацией лояльности режиму, а политическая борьба смещается в сторону противодействия со стороны системной оппозиции — оппозиции внесистемной.
