Наконец добрался до компьютера, чтобы пояснить, что я думаю об Ильдаре Дадине, Алексее Нарышкине и причем здесь дедушка Ленин.
Воспроизведу фрагменты собственной статьи, написанной еще в 2007 году совершенно по другому поводу. Статья называлась "Применительно к подлости":
В июле 1862 года в Петербурге арестовали редактора журнала "Современник", кумира радикальной молодежи Николая Гавриловича Чернышевского. Тогда же были произведены аресты еще нескольких популярных левых публицистов. Виднейший российский либерал, историк Константин Кавелин писал по этому поводу политэмигранту Александру Герцену:
"Дурачье не понимает, что ходит на угольях, которых не нужно расшевеливать, чтобы не вспыхнули и не произвели взрыва. Аресты меня не удивляют и, признаюсь тебе, не кажутся возмутительными. Это война: кто кого одолеет. Революционная партия считает все средства хорошими, чтобы сбросить правительство, а оно защищается своими средствами... Чернышевского я очень, очень люблю, но такого брульона, бестактного и самонадеянного человека я никогда не видел".
Короче, сам напросился. Действительно, Чернышевского сейчас несомненно назвали бы "экстремистом". Еще в юности он записал в своем дневнике: "У нас скоро будет бунт, а если он будет, я буду непременно участвовать в нем... Меня не пугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем, ни резня". Он не верил в благотворность "реформ сверху" и утверждал, что "от правительства может выйти только мерзость". Возможно, именно он был автором "Письма из провинции" в герценовский "Колокол" со знаменитым призывом: "К топору зовите Русь!" (правда, его авторство так никогда и не было доказано). Возможно также, Чернышевский был тяжелым, неприятным человеком.
Однако арестовали Чернышевского не за это. Конкретно, ему вменили составление так и не распространенной подпольной прокламации "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон". Скорее всего, прокламация действительно его, хотя и это доказано не было (царский суд здесь "подбасманил"). Но вот призывов к восстанию в тексте не было. Наоборот, были предостережения крестьянам от необдуманных бунтов. Крестьянскую реформу, правда, прокламация сильно ругала...
Вообще, к моменту ареста Чернышевский сильно изменил свои прежние взгляды. Стал высказываться за осторожность и поэтапные реформы. Осудил действительно экстремистский (без кавычек) манифест "Молодая Россия", призывавший к тотальному террору. В его окружении выработали сравнительно умеренную программу требований, сводившуюся к известной корректировке реформы 61 года и введению конституции (прокламация "Великорусс"). Эта платформа была явно рассчитана на поддержку со стороны либералов. Не потому ли именно после этого начались аресты?
Если это так, то опасения правительства не оправдались. Протянутая рука повисла в воздухе. Либералы не захотели объединяться с радикалами в общий демократический фронт на умеренной платформе. Требование Конституции они посчитали несвоевременным. Не надо, мол, раздражать правительство: это укрепит в нем позиции реакционеров-силовиков. Не стали они и протестовать против арестов. А между тем людей тогда арестовывали отнюдь не за бомбы и револьверы, а за мирное выражение их взглядов. Кому, как не поборникам прав человека и политической свободы было протестовать? Нет, видимо тоже посчитали несвоевременным.
…История с Чернышевским, Кавелиным и другими произвела впоследствии сильное впечатление на молодого Ленина. В одной из своих работ он с откровенным злорадством писал:
"Мы видели, как трусливо и неразумно поступили либералы по отношению к революционному движению начала 60-х годов... Вместо того, чтобы подняться на защиту преследуемых правительством коноводов демократического движения, они фарисейски умывали руки и оправдывали правительство. И они понесли справедливое наказание за эту предательскую политику широковещательного краснобайства и позорной дряблости. Расправившись с людьми, способными не только болтать, но и бороться за свободу, правительство почувствовало себя достаточно крепким, чтобы вытеснить либералов и из тех скромных и второстепенных позиций, которые ими были заняты “с разрешения начальства".
Общеизвестно, насколько Владимир Ильич "не любил" либералов и каким жестоким их гонителем он стал, оказавшись у власти. Тонны литературы написаны про то, что ленинские воззрения тоталитарны изначально, ибо основываются на отрицании неотъемлемости прав личности. Вот только редко задаются вопросом, почему молодой радикал Володя Ульянов, еще не знавший, что ему суждено стать создателем концепции партии авангардного типа и диктатуры пролетариата, реализуемой только через такую партию, почему он уже тогда сильно не любил либералов? А ведь все очень просто. Царская Россия с ее полицейщиной, высокомерием, хамством и произволом начальства, холуйством подчиненных, эта Россия воспринималась радикальным сознанием как большая зона, на которой можно быть либо за вертухаев, либо против. А кто не против вертухаев — те "суки лагерные". Так вот позволю себе предположить: сначала были "суки лагерные", а только потом — теория ленинизма.
! Орфография и стилистика автора сохранены
