"Вам кажется, что сатирик смеется; да он белугой ревет" (Л.И.Лиходеев, цитирую по выступлению В. Шендеровича)
Итак, господа, приходится диагностировать переход агрессивно-послушного Одобрямса в его активную фазу - Оскорблямс.
Переход закономерный, явление не новое, описанное средневековыми хронистами, и служит красноречивым признаком перехода общества на более низкую качественную ступень, подобно тому, как серо-зеленая, пушистая плесень на буханке хлеба красноречиво сигнализирует о переходе буханки из одного качественного состояния в другое.
Представителя “оскорблямус vulgaris” отличает полная атрофия чувства юмора и здравого смысла, паралич способности понимать переносные значения слов единственно знакомого языка, а также метафоры, гиперболы и острая реакция на все недоступное пониманию как оскорбление.
Оскорблямусы (иногда они объединяются в стаи) обычно подвергают нападению и разрушению все, что не укладывается в их простое, как клетка до своего деления, представление о религии, этике, истории и, конечно же, искусстве.
В общем, в категорию недоступного пониманию включается почти все многообразие мира и человеческого гения. Все это отягчается (для окружающих) абсолютной уверенностью оскорблямусов vulgaris в своем неотъемлемом праве решать за всех других членов общества, что можно, а что нельзя. Особенно пристрастны оскорблямусы к трусам совершенно посторонних им людей в попытках гинекологически-проктологического контроля, в чем мыслят себя авторитетами. Но это еще не все.
Оскорблямус вообще не ограничивается только тем, что может видеть невооруженным глазом. О, нет!
Он активно, с упорством наркозависимого, ищет объекты для собственного оскорбления. Собирает слухи о недоступных пониманию камерных выставках, авангардных театральных представлениях, хотя отродясь бежал театров, едет к желанной цели возможного оскорбления с пересадками, на трех трамваях, пересекая огромные пространства городов, не щадя живота, порой в самых неблагоприятных погодных условиях, прижимая к сердцу под пальто еще теплые орудия своей борьбы, которые одновременно являются его цивилизационной антитезой объекту оскорбления. Да, да, вы уже, наверное догадались, оскорблямус - не нигилист, он не занимается одним только разрушением, он утверждает и собственные ценности, о да. Это раньше была маловыразительная зеленка. Теперь не то.
Оскорбительным, “неестественным” продуктам человеческого интеллекта оскорблямус предлагает неисчерпаемую, ясную и естественную альтернативу: продукты жизнедеятельности собственного организма, заботливо сцеженные в пластиковые бутылочки или щедро наложенные в иную подходящую тару (например: для акта оскорблямса по отношению к талантливым и отважным журналистам).
Оскорблямус бывает как профессионалом (материально или карьерно простимулированным), так и любителем: следствие частичного или полного вымещения зачаточного интеллекта вышеупомянутыми продуктами жизнедеятельности. Некоторые из оскорблямусов страдают геростратовым комплексом, потому что, согласитесь, замахиваясь на пятивековые гениталии микеланджелова “Давида”, как не ощутить себя не то что вровень с великим мастером Возрождения, а морально куда выше.
На своих оскорблямусов жаловался в 1509 году еще Эразм Дезидерий Роттердамский: "Весьма дивлюсь я нежности современных ушей, которые, кажется, ничего не выносят, кроме торжественных титулов. Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана. (…) Итак, если кто теперь станет кричать, жалуясь на личную обиду, то лишь выдаст тем свой страх и нечистую совесть".
А в преисподней, в безвоздушной сырости духовного подвала, где совсем уж злостная среда, и сейчас обитает оскорблямус фанатикус. Этот перманентно оскорбленный подвид не останавливается даже перед членовредительством и человеческими жертвами. Их цель - утвердить везде, куда дотянутся, свои самые нечеловечески высокоморальные представления с помощью страха расправы. Нет, лучше так: Страха Расправы.
И тогда жди беды всякий думать умеющий.
И тогда, как уже грустно и верно было однажды замечено, “мне на плечи кидается век волкодав”, а это смертельно серьезно.
! Орфография и стилистика автора сохранены
