Сто лет хоронят, все никак похоронить не могут. В 1918 году Освальд Шпенглер написал свой "Закат Европы", в котором объявил, что "фаустовская" душа западной культуры умирает. Причина смерти – переход к цивилизации, окостенение культуры, которое проявляется в атеизме, материализме, сциентизме, индустриализме и прочих ужасах, которые мы сегодня имеем несчастье в полный рост наблюдать в современной Европе.
Сегодня нелишне вспомнить те позиции, с которых один из первых могильщиков Европы, Шпенглер, собственно, и "предсказал" ее неминучий закат. Он был сторонником национал-социалистического переворота в Германии, поскольку считал, что это гимнастическое упражнение в его стране должно дать старт глобальной "белой революции". В книге "Годы решений" (1933) он пишет о том, что пока "ведущие слои белых народов" ведут между собой "горизонтальную борьбу", "на заднем плане началась уже более опасная вторая часть революции, а именно: нападение на белых в целом со стороны всей массы цветного населения Земли, медленно осознающего свою общность".
- Цветной видит белого насквозь, когда тот говорит о "человечестве" и вечном мире. Он чует неспособность и отсутствие воли защищать себя… Цветные – не пацифисты… Они подберут меч, если мы его отбросим. Когда-то они боялись белого, теперь они его презирают. - Конец цитаты.
Почти сто лет прошло после "Заката Европы" и более 80 после того, как написаны "Годы решений", а менталитет могильщиков Европы не слишком изменился. Немного изменилась терминология: неевропейцев теперь не принято называть "цветными", а так все по-прежнему, по-шпенглеровски.
С позволения читателей мы не будем здесь обсуждать тех отечественных могильщиков Европы, всех этих никоновых-шахназаровых-михеевых и прочих сатановских, которые предвкушают ее грядущую, по их мнению, гибель как главный праздник в своей жизни, как акт торжества "русского мира". Тут случай довольно простой и понятный: часть из этих людей оказалась под санкциями и поэтому ненавидит Европу, а все вместе эти радетели "русского мира" в глубине души понимают, что вся их затея построить отдельную "православную цивилизацию", способную конкурировать с Западом, не то что перспектив не имеет, ее даже сформулировать в виде какого-то связного текста невозможно.
Поэтому сразу перейдем от радостных могильщиков к могильщикам плаксивым. Наиболее развернуто позицию плакс по Европе изложили два известных писателя - Михаил Веллер и Евгений Гришковец. Веллер разместил большую статью под названием "Хоронить заказывали?" на сайте "Эха Москвы". Текст довольно сумбурный и бессвязный, но явно претендующий на статус программного манифеста.
Основная идея: "Европейские ценности" приканчивают Европу.
Они подобны передозу морфия". Под "европейскими ценностями" Веллер подразумевает "мультикультурализм и ксенофобию (видимо, все-таки неприятие ксенофобии – И.Я.) – изобретение безграмотных идиотов, накачанных благими намерениями".
Тех, что считает, что "старушка-Европа прокашляется" и "переварит" нынешние проблемы, Веллер в самом начале манифеста объявляет "честными или злонамеренными идиотами". Это сразу раздвигает языковые границы дискуссии, позволяя не стеснять себя рамками парламентского и научного стиля.
Итак, будем считать, что Европа уже умерла. Что же показывает вскрытие, сделанное писателем Веллером, каковы причины смерти? "Причины не в мигрантах, а в сгнившем мозге Европы", - сообщает писатель Веллер. Ну, а мозг-то, мозг-то отчего же сгнил? – нетерпеливо теребит Веллера пытливый читатель, к которому я, естественно, присоединяюсь. Тут писатель Веллер берет ножовку и, распилив череп Европы пополам, обнаруживает исток зла: это культурная революция битничества, 50-е годы в США. Гомосеки и наркоманы Алек Гинсберг, Джек Керуак и Уильям Берроуз – это они своим грязным сексом, грязным матом и грязными фантазиями соблазнили невинную Европу и заразили ее сифилисом мозга.
Характерно, что называя имена растлителей, писатель Веллер упустил, например, Кена Кизи, который в своей коммуне "Веселые проказники" устраивал наркотические праздники и был, вероятно, наиболее культовой фигурой в той субкультуре "разбитого поколения", в которой писатель-паталогоанатом Веллер видит исток гибели Запада. Возможно, чутье старого коммунального склочника подсказало писателю Веллеру, что попытки поднять хвост на Кена Кизи с его "Полетами над гнездом кукушки" немедленно превратят самого писателя Веллера с его горами литературного и псевдофилософского мусора, заполнившего полки российских книжных магазинов, в фигуру совершенно комическую, поскольку все его многочисленные творения не стоят одной страницы великой книги Кена Кизи. Кстати, в "Гнезде кукушки" есть литературный прототип писателя Веллера – это медсестра-садистка Рэтчед, которая по праву занимает 5-е место в ряду злодеев мирового кинематографа. То же стремление подавить все живое, убить любое разнообразие.
Суть столь ненавидимой писателем Веллером контркультуры в вечном протесте индивида против системы, который и составляет один из секретов самодвижения Западной цивилизации. Сократ против граждан Афин, Христос против иудейских первосвященников, Бруно и Галилей против Ватикана, Кафка и Ницше против филистерского здравого смысла, Бор и Эйнштейн против классической физики, джаз и рок против классической музыки - все это в известном смысле контркультурные явления, которые, слой за слоем, складывали сложное и хрупкое, но в то же время парадоксально прочное и устойчивое здание Западной цивилизации, в основе которой лежат великие идеи свободы и справедливости.
Веллер, признаваясь в любви к Европе, люто ненавидит то, что лежит в ее фундаменте: ценности гуманизма, свободы и справедливости. Как и многие духовно близкие Веллеру люди из числа российских правителей, он умеет любить только мертвых, для живых у него припасена лишь ненависть: "Мы любим и ценим не нынешних импотентных европейских уродов – но их великих предков". Европе как музею и развалинам – да! Живой, развивающейся, противоречивой Европе – нет! Полюбим, если умрет.
Лютая злоба по отношению к свободе и любым попыткам решать сложные проблемы мирно. В списке обвинений против "разбитого поколения" - пацифизм, и в частности, прекращение вьетнамской войны. "Долой патриотизм (война во Вьетнаме надоела)", - с возмущением цитирует битников Веллер.
Лютая ненависть по отношению к свободе и многообразию жизни: "Ничего не делать: буддизм!" - Это еще одно обвинение в адрес битников и хиппи. Тут писатель Веллер прав. Многие битники ездили познавать буддизм в Японию, страну известную своим "ничегонеделанием". А один хиппи, будучи полным бездельником, после нескольких лет безделья в США поехал учиться безделью в Индию у местных дзен-буддистов и индуистов. Это был сын не зарегистрированных в браке студентов-эмигрантов: сирийца и немки. Звали его Стив Джобс.
Все, что связано с правами человека, вызывает у писателя Веллера крайнее раздражение. Точнее, не так: права человека должен иметь сам писатель Веллер и те, на кого он лично укажет пальцем. Все остальные, все эти гомосексуалисты, женщины и всякие неправильные народы и расы, у которых IQ ниже положенного (Веллер приводит специальную расовую таблицу, можно смотреть и пользоваться) не должны вообще вякать, - спасибо вообще жить позволяют.
Да, и еще сексуальная революция писателя Веллера очень бесит. "Брак уже вообще необязателен", - кипятится писатель Веллер, - "Мы живем, кто с кем хочет и пока хочет – именно это нравственно". По мере того, как писатель Веллер излагает свои претензии к Европе, его собственные представления о должном устройстве мира постепенно приобретают отчетливые очертания и предстают как некая смесь Домостроя с гитлеровским рейхом.
Идея справедливости ненавистна писателю Веллеру не меньше, чем идея свободы. Мимоходом досталось даже вполне безобидной Франкфуртской школе, сборищу разношерстных романтиков-гуманистов, идеи которых были смесью фрейдизма, марксизма и гегельянства. Веллер не первый и не единственный, кто невзлюбил всех этих Фроммов и Адорно. Его идейные предшественники закрыли Институт социальных исследований, в котором гнездилась Франкфуртская школа сразу, как пришли к власти, аккурат в 1933 году.
Лютая ненависть к гуманизму: "Инстинкт самосохранения отказал Европе, когда отменили смертную казнь даже для самых страшных убийц – жизни убийцам заранее гарантированы, что бы они ни творили", - восклицает Веллер. Тут же на память приходит вереница депутатов во главе с Матвиенко, которые страстно убеждали ввести смертную казнь для террористов-смертников. Ладно, матвиенки, у них работа такая. Но как назвать писателя, языковое чувство которого не страдает от того, что в одной фразе стоят рядом слова "смертная казнь" и "смертник", то есть, человек, добровольно выбравший смерть.
Впрочем, в отношении террористов писатель Веллер имеет еще что сказать: "Надо уничтожать в ответ всех партнеров, друзей, родных и близких террористов, что всегда – всегда в истории! – гарантировало нужный результат". Тут писатель Веллер не вполне прав: именно такую в точности тактику "уничтожения всех друзей, родных и близких" советских партизан (террористов в глазах немцев) использовали гитлеровцы в период Великой Отечественной. Нужного результата не получили.
Писатель Веллер не случайно возмущен тем, что в состав европейских ценностей входит отрицание ксенофобии. Поскольку именно ксенофобией проникнута каждая строчка писаний самого Веллера: "Чужой – это стрессовый фактор, он напрягает: надо быть настороже, чтоб никто никого не обидел, не заступил красную черту".
Мне могут возразить, что писатель Веллер с тем же неистовством критикует и наши собственные российские нравы, в том числе и во власти. Это правда. Писателю Веллеру практически все равно, куда изливать желчь. Но если его критика власти повисает в воздухе, то манифест о "сгнившем мозге Европы" и ее "неминуемой гибели" вполне может быть востребован в риторике зомбирования популяции российскими СМИ. Кстати, идейный предтеча писателя Веллера, философ Шпенглер, несмотря на то, что сам призывал национал-социалистическую революцию, не стал сотрудничать с гитлеровцами, когда они пришли к власти. Поскольку Шпенглер, как и Веллер, обладал дурным характером.
Писатель Гришковец, опубликовавший 4 сентября в "Российской газете" большую, почти на полосу, статью "Умом Европу не понять", проникнут примерно теми же настроениями, что и писатель Веллер. Но если писатель Веллер подводит под гибель Европы глубокий культурологический фундамент, с помощью которого объясняет, почему у "Европы сгнил мозг" и как именно он гнил, то писатель Гришковец, будучи человеком, мягко говоря, простодушным, просто объявляет всех европейцев дураками, лицемерами и сволочами.
Причем, именно что всех поголовно, все более чем полмиллиарда человек, без единого исключения. Вот цитата: "Ангела Меркель заявила, что современное немецкое общество и Европа готовы к трудностям… Это ложь и чушь собачья! Ни один немец, датчанин или голландец, никто из исконных европейцев не хочет тех людей, которые плывут, ползут, лезут сейчас в Европу. Никто не желает их видеть соседями и согражданами. И я уверен, что многие французы, итальянцы и немцы, изображая сострадание и горестно покачивая головой по поводу информации об очередных утонувших, задохнувшихся, погибших в пути мигрантов про себя радуются и говорят так же глубоко про себя, что-нибудь вроде: "А вот нечего! Пусть другим неповадно будет!"
Как часто бывает, в попытке приписать другим людям подлые мысли и поступки, делающий это демонстрирует собственную подлость, поскольку судит по себе. Писатель Гришковец просто озвучил собственные ощущения от трагедии в Средиземном море. Возможно, что в Европе есть люди, думающие так же. Наверняка есть. Ни секунды не сомневаюсь, что среди европейцев, с которыми общается писатель Гришковец, такие вполне могут быть в большинстве. Поскольку обычно мы выбираем собеседников по себе.
Депутаты, принимавшие закон подлецов, в принципе были не в состоянии представить, что нормальный человек может хотеть усыновить ребенка с болезнью Дауна. Такой депутат смотрит в зеркало и спрашивает себя: вот я бы мог взять в свой пятиэтажный особняк нечто мычащее и ни к чему не пригодное? И вот это потом любить?! Нет, и еще раз нет. Значит, те американцы и немцы, которые этого добиваются, лицемерят, а сами хотят чего-нибудь гадкого: продать на органы, удовлетворять свои садистские наклонности, а может еще такое, что мне и в голову не придет.
Депутат Соловьев и его коллеги, ратующие за закон, по которому в однокомнатной квартире не может быть больше одной кошки, а в двухкомнатной больше двух, просто не в состоянии понять, что есть люди, у которых сердце разрывается при виде брошенного щенка или котенка. Абсолютное большинство нашей "элиты" в принципе не понимает суть европейского гуманизма, который, вначале распространяясь лишь на взрослых белых состоятельных мужчин, затем, подобно расширяющейся Вселенной, охватывал все новые объекты: женщин, детей, инородцев, а сейчас распространяет свое попечительство и на животных.
Язычники, столкнувшиеся с первыми христианами, воспринимали их как людей глупых и нелепых с их идеями всеобщей любви, милосердия и всепрощения. Европа со всем ее нынешним великолепием и комфортом стоит на фундаменте тех монастырей, куда принимали прокаженных, на тех ценностях любви к ближнему, без различий эллина от иудея, которые позволяли христианским проповедникам целовать язвы больных бубонной чумой.
Для гришковцов Европа - это хорошие дороги, удобные дома и шмотки, и кафе, где дешево, вкусно кормят и хорошо обслуживают. Гришковцу хочется, чтобы, приехав в Париж и зайдя в кафе, он, Гришковец, видел вокруг себя только улыбчивые лица европейцев. А хмурые смуглые лица арабов он видеть не хочет. При этом сам Гришковец считает, что эти европейские улыбки лицемерны, а также признает, что мы, то есть россияне, - люди, к улыбкам не склонные.
В этой связи совершенно непонятно, почему европейцы должны принимать с распростертыми объятьями неулыбчивого Гришковца, который, кстати, поддерживает кражу Крыма, то есть разрушение того самого европейского порядка, который есть важнейшая часть Европы, и отвергать беженцев из Сирии. Потому, что Гришковец больше похож на европейца и не справляет нужду на улице? Возможно, что лично писатель Гришковец так не поступает, но репутация наших с писателем Гришковцом соотечественников такова, что в гостиницы, где живет много русских, европейцы стараются не заселяться, а жилье в кварталах с компактным проживанием наших соотечественников стоит немного дешевле.
Нынешний европейский кризис стал серьезным испытанием не только для европейцев, но и для наших властителей умов. Вот что пишет Антон Носик, один из самых популярных блогеров России, чья аудитория не уступает по численности некоторым общероссийским газетам и радиостанциям. Колонка называется: "Почему Европа должна закрыть двери перед беженцами из Сирии:"Мне кажется, что если отдельным мусульманам не нравится Исламское государство, то пусть для разнообразия окажут ему отпор по месту жительства в Сирии, Ираке, Ливане, Йемене или откуда они там прибежали". Конец цитаты.
Любопытно, что точно такое же требование недавно высказал в программе Шевченко "Точка" Константин Крылов. Удивительно, как одинаковые идеи приходят в головы русскому националисту-антисемиту и члену общественного совета Российского еврейского конгресса.
Мне всегда казалось, что одна из самых позорных страниц Западной цивилизации - это та анти-иммиграционная политика, которая была в ряде стран по отношению к еврейским беженцам, которые пытались спастись от газовых печей Германии. Наиболее известным примером такой подлости была судьба парохода "Сент-Луис", который вышел 13 мая 1939 из Гамбурга на Кубу, имея на борту 930 евреев. Их не приняли ни на Кубе, ни в США. Вернули в Европу, где далеко не всем удалось пережить Холокост и войну. Пытаюсь представить тот ад, который творился в их душах, когда "Сент-Луис" повернул в сторону того континента, где им грозила смерть. Пытаюсь представить, и не могу: сознание ставит спасительный барьер воображению.
Возможно, кто-либо из тех нравственных идиотов в США, кто тогда, 76 назад, отправлял эту тысячу евреев на почти что верную погибель, тоже, как сегодня Носик и Крылов, сопровождали свою подлость рассуждениями, мол, если отдельным гражданам Германии не нравится Гитлер, пусть они для разнообразия дадут ему отпор по месту жительства в Гамбурге или Мюнхене, или откуда они там приплыли…
У каждого из нас есть в голове некоторая "таблица национальных предпочтений", своего рода индивидуальная "шкала Богардуса". Кто-то не хотел бы жить по соседству с семьей сомалийцев, кто-то имеет предубеждения против чеченцев, а кто-то не придет в восторг, если дочь выйдет замуж за выходца из Кении. Растет число тех, кто предпочитает держаться подальше от русских. Всячески высмеиваемая в России политкорректность требует эту "внутреннюю шкалу Богардуса" держать при себе и не демонстрировать напоказ, как не принято трясти в обществе срамными частями тела. К сожалению, события в Европе почему-то побудили многих наших соотечественников выставить эти срамные части своих душ на всеобщее обозрение.
Европа прошла через многие испытания. Вся ее история - это череда ответов на вызовы современности. Были столетия, когда весь континент был в огне. В прошлом веке в Европе хозяйничали два людоеда, каждый из которых стремился уничтожить Европу как культурную идентичность. Людоеды и их режимы канули в Лету, а Европа жива. Справится и с этим вызовом, несмотря на искреннюю радость одних и лицемерные причитания других своих могильщиков.
! Орфография и стилистика автора сохранены
