Никак не отпускают слова Лесина на встрече с коллективом "Эха". Мол, как же вам не стыдно. Ведь вы же единственная радиостанция, которой в этой стране еще что-то разрешают говорить.
Это ведь дорогого стоит. Михаил-то наш, Лесин-то, он ведь, оказывается, что? Он ведь все эти годы, фактически, под прикрытием работал. Он ведь всегда был поборником... ну, этой... ну, свободы, равенства, братства, ну, короче, "Марсельезу" он по ночам пел под одеялом, и значок с портретом Сахарова у него всегда был зашит под подкладку пиджака.
Это, видимо, было всегда, в том числе и тогда, когда он своими руками душил НТВ, заставляя Гусинского отдать телекомпанию в обмен на выход из Бутырки.
Преподавал у нас, в бытность мою еще студентом, историю КПСС некий доцент, про которого все знали, что он сталинист. Год был, дай Бог памяти, 1970-й, или может 1969-й. То есть, сталинизм, как и нынче, входил в моду. Но тогда модно было быть немножко тайным сталинистом, так, чтобы все знали о том, что ты сталинист, что любишь под рюмку с надрывом: "Арр-рти-ллеристы, Сталин дал приказ!", но чтобы с кафедры или с трибуны, - это ни-ни!.И вот доходим мы с доцентом по курсу до 20-го съезда, и народ с опаской и с интересом ждет, что будет. Доцент хитрый, объявляет семинарское занятие, сам ничего не говорит. Курс молчит, никто не хочет подставляться. Мне деваться некуда, я староста курса, встаю и говорю то, что в учебнике, ну и примерно то, что на самом деле думаю. То, что клещами вытаскивал из деда своего, Виктора Яковенко, который 20 лет в лагерях историю КПСС изучал совсем не по учебникам, а вполне в практическом плане. Рассказал, что знал тогда про репрессии, про культ, про ошибки всякие. Народу понравилось, чуть хлопать не начали. Доцент, смотрю, багровеет. Начал тихим голосом, почти шопотом: "Какой культ?? Какие репрессии?!" - Потом децибеллы растут и в конце уже гремит так, что стекла дрожат: "Вы мать свою любите?!" - орет. "Отца любите?!" - Я тут, решив снизить накал, мол, я бабушку люблю, она меня воспитывала, ну и маму, конечно, а вот отца, извините, не знаю, не знаком. Доцент решил, что я издеваюсь, черный стал, орет: вот из-за таких как вы...." Не помню, что было из-за таких как я, поскольку у меня резьбу сорвало и тоже стал орать в ответ, и про деда и про "Один день Ивана Денисовича"... На следующий день в деканате написал объяснительную. Заодно попросил сдавать экзамен другому преподу. Уважили, все-таки сталинизм был в моде, но не с трибуны.
Забыл бы, наверняка, историю эту, если бы не продолжение. Начало 90-х. Бурлят платформы, движения, партии. КПСС уже на свалке вместе со своей историей. И вот на одной из сверхдемократических тусовок подходит ко мне доцент этот и руку протягивает. Да не просто протягивает, а берет ее двумя руками, чуть к сердцу не прижимает, в глаза с такой теплотой смотрит, и говорит так проникновенно: "Очень, очень рад Вас видеть! Слежу, читаю, горжусь!". Доцент явно хотел что-то сказать еще, но я, красный от стыда за него, за бесстыдство его, да и за себя тоже, за неумение вовремя спрятать руку за спину, - пробормотал что-то и отошел поспешно.
А в завершение этой исторической анатомии "казуса Лесина" - сугубо историческая параллель. Философ Бердяев вспоминает о своем первом аресте в 1898 за участие в студенческой демонстрации в Киеве (где же еще - то!?) И вот, вспоминает Бердяев, приехал к студентам в кутузку киевский генерал - губернатор Драгомиров и сказал студентам речь: "Ваша ошибка в том. что не видите, что общественный процесс есть процесс органический, а не логический, и ребенок не может родиться раньше, чем на девятом месяце". Он, оказывается, тоже за свободу, генерал - губернатор - то. Только он, умный и взрослый мужчина, знает про 9 месяцев, а глупые студенты не знают.
Зорькин горюет, что рано отменили крепостное право, порвали, видишь - ли ось нашей цивилизации. Генерал - губернатор Драгомиров, он же тоже за прогресс, только подождать надо, ну девять исторических месяцев, то есть, может сто лет, может еще тыщу. Придет время и губернатор скажет, когда рожать. А пока ни - ни. Мой доцент тоже, оказывается столько лет таился, все выжидал, когда можно сбросить личину сталиниста и возглавить демократический процесс.
Вот и Михаил Юрьич Лесин, он тоже, конечно, прогрессор, и намного круче "эховских" журналистов. Просто он за органический процесс, ну, тот, в котором он, Лесин и группа товарищей будут определять, когда начинать роды, а глупые "эховцы", сторонники прогресса логического, то есть такого, что если видишь, что белое, так и говоришь, мол - "белое", а если перед тобой держиморда и враг российской прессы, то так прямо и говоришь - Лесин, Михал Юрьевич, здравствуйте!
! Орфография и стилистика автора сохранены
