Ведь только вдумайтесь, какая эта удобная штука – ватник! Скольких людей он отогрел! Скольких спас! Мягкий, теплый. Ну, тяжеловат немного. Особенно, когда напитается водой. Но до эпохи искусственных волокон в хлопкопроизводящей стране он был единственным спасением для десятков миллионов. На улице холодина, дождь со снегом, а тебе весь день работать на улице. Но, вот счастье – ватник у печки за ночь высох. И ты – спасён. Прекрасная, добрая вещь!
А портянка. Кирзовый сапог не лайковая перчатка. Нога в нем так и гуляет. А если работа твоя такая, что этой самой ногой нужно тебе двигать и двигать? Тогда прогулки незащищенной ноги внутри кирзового сапога, который к тому же и подобрать по размеру точно удавалось далеко не всегда, быстро заканчиваются для ноги трагически: протопал километров десять – и всё, вместо ноги – кровавое мясо. А топать – еще двадцать.
И тут такое гениальное изобретение – как сейчас сказали бы, интерфейс между ногой и сапогом, штука, которая из двух отдельных вещей – ноги и сапога – делает единный ногосапог: нога слита с сапогом в одно целое. И никаких мозолей. Гуляй, Вася. А еще ведь и защита от холода какая – байковая портянка! Ну, конечно, пахнет к вечеру не шанелем. Но так и время ведь было такое – без дезодорантов.
Это я не к тому, чтобы всем срочно одеваться в ватники и крутить на ноги портянки. В метро ватник не нужен, тем более – в бээмве. А это я к тому, что вещи эти – ватники и портянки – вещи очень добрые. Теплые, мягкие. Чудесные вещи.
Так какого же, дорогие сограждане, мы эти прекрасные вещи так обижаем?! Называем чудесными этими именами самые что ни на есть отбросы нашего общего? Людей злых, колючих, про глупость я уж не говорю.
Какие же они портянки? Они – камень в сапоге, колючий шип под подкладкой, консервная банка, выпирающая в спинку рюкзака, уложенного дураком. Ничего доброго они производить не могут, так как нет в них доброты вовсе.
Да, и не может быть. Болван, которого разозлили, – он добрым быть не может. И спасти он никого не может. Это еще Крылов заметил: про медведя, который шарахнул булыжником по мухе на лбу у спящего друга. Крылов. Иван Андреевич. Баснописец. Это хорошо, что помните. Никого не напоминает?
В том, для чего мы так неудачно придумали эти имена – "ватник", "портянка", вылезло всё самое плохое, самое страшное, что есть в душе нашего народа. Весь примитивизм страха, ненависти, коллективного эгоизма, рвачества, который-то и животным назвать нельзя.
Животные не боятся своих фантазий. Животные, если и воюют за территорию, то только за ту, что нужна им для жизни. И сытое животное не отнимает еду у голодного сородича. А уж радоваться тому, что другое животное воет от боли, это уж точно не одно животное не умеет. У животной радости совсем-совсем другие причины. Весна, солнышко, травка...
Так что и животных обижать не надо. Мы не стали как животные. Мы стали гораздо хуже.
А уж такие прекрасные вещи, как ватники и портяники, обижать не надо и подавно. Не надо называть людей ненависти, людей злости именами добрых вещей, вещей любви. Есть ведь и другие имена: заноза, язва, гнойник... Русский язык вообще почему-то очень богат на подобные слова. А знаете, почему?..
А впрочем... Лодку ведь как назовешь, так она и поплывет. Может и наши "портянки", нося такое прекрасное имя, станут добрее? Станут полезнее? И будут напоминать своих знаменитых тезок уже не одним только ароматом, исходящим от их реплик?
! Орфография и стилистика автора сохранены
