Московское утро 31 января выдалось морозным и солнечным. Так уж повелось в русской исторической традиции, что именно в такие дни чаще всего совершаются казни, мятежи и тому подобные знаменательные события.
С половины одиннадцатого утра в районе площади Амилкара Кабрала на юго-востоке Москвы стали собираться национал-большевики – на марш в память об убитом 14 января Антоне Страдымове. В 11:30 примерно полсотни нацболов построились в колонну на Вешняковской улице и двинулась в сторону метро "Выхино", возле которого был убит Антон. Хотя некоторые журналисты поторопились окрестить "Выхинский марш" "траурным", это была не слезливая панихида, а прекрасная и яростная тризна. Наша колонна прошла по Вешняковке с развевающимися знаменами, под бодрые лозунги "Кровь за кровь!", " Червочкин… Страдымов... Золотарев… Бурыгин… Соков… Волков… Нефедов … – В СТРОЮ!".
Многочисленные файеры и дымовые шашки, а также закрывающие лица демонстрантов маски придавали происходящему мифический оттенок. Можно быть уверенным: Антону такие "поминки" понравились.
Шествие продолжалось больше четверти часа. Возле станции метро, на месте убийства нашего товарища, нацболы проскандировали в последний раз "Не забудем, не простим!", после чего растворились в толпе. Стоящий на перекрестке дорожный инспектор в ядовито-желтом жилете сделал вид, что происходящее его не касается, экипаж подъехавшей патрульной машины после непродолжительного производственного совещания отправился ловить в околорыночной толпе нелегальных мигрантов.
А вызванный в подкрепление автобус ОМОНа не смог переехать через железнодорожное полотно. Никто из демонстрантов задержан не был.
После выхинского марш-броска нацболы стали поодиночке и небольшими группами перемещаться на Триумфальную площадь. В два часа дня там должен был начаться митинг несогласных, а до того времени площадь занимали сторонники КПРФ. Сквозь мощные усилители над площадью разносился баритон товарища Зюганова, содержание солидной и правильной речи которого, кажется, мало интриговало присутствующих. Хотя организаторы митинга, как всегда, стремились воссоздать атмосферу веселого народного гулянья в конце шестидесятых (ибо скопировать 1917 год им было не под силу!), в воздухе ощущалась всеобщая нервозность. Что-то должно было произойти. И точно: едва национал-большевики развернули знамена, из гущи толпы через головы народа в их сторону полетела дымовая шашка. Она упала на то самое место, где секунду назад находился нацбол Дамир Гилязов, и отскочила за ограждение, к ступенькам концертного зала имени Чайковского. Поднялся столб черного дыма, остро воняющего резиной. Две такие же шашки задымились с противоположной стороны площади, и Триумфальная стала похожа на Кувейт в 1991 году.
— Это провокация. Против нас! — заметил лидер московских нацболов Роман Попков. И не ошибся. Сквозь динамики прозвучал традиционный лозунг системной оппозиции: "Товарищи, не поддавайтесь на провокации!". Однако кое-кто понял этот призыв с точностью до наоборот. Несколько баранов, блея "Фашисты!" и "Провокация!", попытались вырвать наше знамя, а когда это не удалось — затеяли драку с нацболами. Некоторые, с позволения сказать, "джентльмены" не стеснялись наскакивать с кулаками на девушек. Вскоре в "бой за знамя" ввязалась милиция и так называемые "народные дружинники". Итогом маловразумительной схватки стало задержание автора этих строк. Увидев у меня в руках мегафон, двое "стражей порядка" решили, что я и есть главный злодей. Не сумев скрутить меня вдвоем (за это время я успел оповестить народ через мегафон, что "Путин в ответе за кризис", а "Нам нужна Другая Россия"), они кликнули двух ОМОНовцев и соединенными усилиями доставили меня, как падишаха, на руках в автозак. Там уже находился товарищ Денис. Его "приняли" за то, что он распространял среди митингующих листовки с призывом остаться после мероприятия КПРФ на демонстрацию "Другой России". За это же "страшное" преступление через некоторое время были задержаны еще несколько нацболов.
Провокаторов, затевавших драки, сотрудники милиции также выдергивали из толпы и выводили за оцепление, однако после недолгой "беседы" молодчики возвращались обратно и принимались за старое. Если наших людей "винтили" без колебаний (и без оснований), то у "слуг государевых" имелся карт-бланш на продолжение беспредела. Усилия провокаторов увенчались успехом: коммунисты свернули митинг досрочно, за 45 минут до запланированного часа окончания. Организаторы поспешно ретировались. Однако множество народа осталось вместе с нацболами на площади. Милицейские начальники некоторое время через мегафон увещевали людей разойтись, затем ОМОН начал все более решительно теснить демонстрантов. Нам удалось продержаться порядка 15 минут, примерно в 13:30 ОМОН начал целенаправленно "выдавливать" протестующих. Продержаться до прибытия Лимонова, который должен был подъехать к 14 часам, было уже нереально. Не было возможности даже "рассеяться", чтобы собраться потом — оперативники пронизывали толпу и выдергивали по одиночке "подозрительных личностей". Тогда нацболы сцепились локтями и стали скандировать "Нам нужна Другая Россия" и "Тридцать первая статья". (Через полчаса хитом стал лозунг "Пятьдесят первая статья!").
Очевидно, у сотрудников милиции было указание "не зверствовать" на людях (правда, на оперов в штатском это не распространялось) и минимизировать количество задержанных. Это выразилось в том, что милиционеры, растаскивая "сцепки", некоторых тащили в автозаки, других же, вытащив с площади, отпускали. На возмущенные вопросы "Почему не в автозак?!" милиционеры не отвечали, спеша ретироваться. Люди возвращались обратно и бросались в свалку. В итоге было задержано порядка тридцати нацболов во главе с Попковым. Коммунисты, остававшиеся по нашему призыву на площади, были рассеяны милицией. С точки зрения закона, милицейские начальники (разумеется, не по личной инициативе, а по указке "нивелировщиков и обнулителей") совершили тяжкое должностное преступление: разогнали людей, проводивших митинг в положенном месте в согласованное время (напомним, митинг был заявлен КПРФ до 14:00). А эти действия не только циничнейшим образом нарушают ст. 31 Конституции РФ, но и подпадают под действие ст. 149 УК РФ.
Задержанных повезли в ОВД района "Тверской". Примечательно, что некоторых высадили из автозаков, не довозя до отделения. Однако среди задержанных затесался один тип, не имеющий отношения к национал-большевистскому движению. Это был скудоумный провокатор: он запалил у всех на виду дымовую шашку и был закономерным образом схвачен. При задержании его немного помяли, кроме того, он был явно не готов к такому повороту событий и, сидя на скамейке в брюхе автозака, только что не мочился в штаны от страха. Роман Попков и я взяли его в оборот: объяснили, что его "шалость" тянет как минимум на 213 статью УК РФ ("Хулиганство"), если не на 205 ("Терроризм"), и что в тюрьме ему, как "беспредельщику", придется туго. Впрочем, если он будет с нами откровенен, мы обещали ему помочь. Жирный "террорист"-недотепа струхнул и поведал, что его зовут Павел Солнцев, что в Москву он приехал из Рязани, где учится в Радиоакадемии. В Рязани же он познакомился с какой-то девушкой, с которой знакомиться не следовало, за что его, выражаясь на арго, "поставили на бабки" — обязали выплатить две с половиной тысячи рублей. Его горю взялся помочь некий Андрей Моторин. Он свел дурачка Пашу Солнцева с людьми, искавшими трех лохов для срыва митинга в Москве. (Здесь необходимо небольшое авторское отступление. По нашим данным, Пашу Солнцева и его "соратников" снарядила "на подвиг" пресловутая "рязанская группировка", ранее неоднократно устраивавшая провокации против Эдуарда Лимонова, нацболов и "Другой России". По сведениям информированного источника, группировка организована ФСБ и возглавляется одним из руководителей этого ведомства по городу Рязани. Эта группировка набирает исполнителей из числа лохов наподобие Солнцева и курсантов школ милиции, работает в контакте с "нашистами".)
За поджог дымовой шашки на коммунистическом митинге наниматели обещали заплатить те самые две с половиной тысячи. "Боевиков" доставили в Москву из Рязани на "газели". Некий Дмитрий по мобильному телефону отдавал распоряжения. Шашки были подожжены по сигналу — по звонку с мобильника, на котором была включена функция "анти-АОН" . Также Паша Солнцев рассказал, что еще прошлой зимой ездил в Москву на митинг "нашистов". Ему и еще нескольким политическим проституткам организаторы оплатили дорогу в оба конца, а на митинге их стращали "врагами России": "оранжевыми", скинхедами и нацболами. Примечательно, что этот шматок пушечного мяса (вернее, пушечного жира, ибо жировая ткань в его организме преобладала) не имел никакого представления о нацболах, да и о политическом раскладе в России в целом. Мастера оперативной провокации целенаправленно подставили его, а потом предложили "подработать". Да и в "работе" горе-террористов использовали, как "шахидов": даже не объяснили, что за снаряды им выдали (а если бы это были бомбы?), расставили в толпе на заранее обозначенных точках и "инициировали". (Любопытно бы знать, какие еще услуги этот пухлый юноша согласен оказать за умеренную плату!).
В Тверском ОВД мы встретились с Эдуардом Лимоновым и несколькими товарищами, которых "приняли" на площади вместе с ним вскоре после нашего "отбытия". Беседа всемирно известного русского писателя с прессой возле памятника его коллеге Маяковскому оказалось смертельно опасна для "вертикали власти". Поэтому ОМОНовцы и опера, после фотогеничной потасовки, иллюстрирующей свободу и демократию в нефтегазовом каганате, оттащили Эдуарда Вениаминовича в автозак. Вечером 31 января (вернее, уже ночью) его осудили на одни сутки административного ареста. Еще несколько нацболов были выпущены в тот же день, остальные (Роман Попков, Сергей Аксенов, Николай Авдюшенков, Андрей Никитин, Владимир Титов, Дмитрий Елизаров, Дмитрий Сумин, Дамир Гилязов, Станислав Сосин, Дмитрий Исусов и Копейкин) остались в камерах ОВД. Разумеется, с протоколами нас ознакомили не через три часа после задержания, как положено по закону, а только в воскресенье, 1 февраля. В понедельник нас выпустили – под письменное обязательство о явке в мировой суд.
Уже по выходе из "застенков" Тверского ОВД, просмотрев новости в Сети и пообщавшись с товарищами, мы узнали о других событиях протестного дня. Об участии оппозиционеров в "параде согласных" на Манежной площади, где активисты "Смены" собирали пожертвования для "Газпрома" (собравшиеся лохи послушно бросали деньги в свинью-копилку), а нацболы подняли свое черное знамя среди голубых тряпок. О мероприятии ТИГРа и о шествии активистов "Другой России" по улице Большая Полянка, участникам которого пришлось столкнуться с бандитствующими наемниками режима. О беспределе "внутренних органов" на митинге Международного союза советских офицеров.
Здесь надлежит отметить, что события на Триумфальной по сравнению с тем, что вытворяли силовики на офицерском мероприятии – цветочки. Нацболов и просто подозрительных лиц опера в штатском "тормозили" в метро, отбирали паспорта и передавали их сотрудникам местного ОВД, которые были совершенно "не в теме" и не хотели брать ни в чем неповинных граждан. Но их никто не слушал: что за дело УБОПовской "аристократии" до мнения какой-то пехоты в серых армяках! В метро задержали Елену Бойкову и Марию Коляду. Бойкову через Пресненское ОВД потащили в Замоскворецкую межрайонную прокуратуру.
Там следователь Бачурин В. И. (он ведет дело по июльской акции нацболов в ресторане "Елки-палки", протестовавших против роста цен) и "сводный оркестр" оперативников центра "Т", ФСБ и УБОП несколько часов избивали и запугивали Елену, вынуждая подписать "чистуху".
(Поясню, что спустя более полугода после упомянутой акции в ресторане Елене предъявили обвинение по этому делу по ст. 282 УК РФ) По окончании экзекуции у нее отобрали мобильник и выкинули ее на улицу среди ночи. Елена Бойкова впоследствии зафиксировала следы побои в травмпункте и подала жалобу на незаконные действия силовиков.
Марию Коляду с разбитой головой отправили в ЦВИМП; товарищи вызвали ей "скорую", но медицинская помощь ей оказана не была. Боровскую и Горячева продержали больше трех часов в Пресненском ОВД и в итоге выгнали без протоколов.
Про задержанных на 1905 года Кирилла Ананьева и Равиля Садыкова в журнале дежурного по ОВД написали, будто их задержали на "Горбатом мосту" и вменили ст. 20.2 КоАП РФ. (На Горбатом мосту митинговала группа Доброхотова; манифестантам, заклеившим себе рты в качестве иллюстрации безграничной свободы слова в Эрэфии, тупые каратели инкриминировали "нецензурную брань в общественном месте"). Дело передали в суд, но когда Садыков явился туда, ему сказали, что никакие документы на него в суд не переданы. Когда же он отправился за разъяснениями в ОВД, его огорошили: документы по его делу отправили на переделку (на фальсификацию?.. или сразу на свалку, как дело Чичваркина???), и вообще, вчера была другая смена, они в курсе, но эта смена будет только через три дня, обращайтесь к ним.
День несогласных завершил красочный перформанс, который провели более десятка нацболов возле здания Совета Федерации. Они подняли растяжку "Время менять власть" и разбросали листовки соответствующего содержания, действо освещало пламя файеров и сжигаемых портретов Путина и Медведева.
Мечущиеся по городу из конца в конец силовики не успели оперативно среагировать, и никто задержан не был.
Завершая обзор Дня несогласных, нельзя не отметить простую, но важную для нас деталь: летучие "акции прямого действия", флэш-мобы и прочие несанкционированные мероприятия имеют больший успех, нежели "согласованные" демонстрации. А если они грамотно организованы, то их участники остаются на свободе. Возможно, оппозиционерам стоит подумать о новом формате – проведении ежедневных, перманентных "точечных акций" по всей стране. Если днем несогласных станет каждый день, режим разорится, оплачивая услуги силовиков и провокаторов.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
31.01.2009,
Виталий Константинов
