Куда же идет мир? Пока что он движим силами инерции, сложившимися в результате второй мировой и холодной войн. США и Запад в целом, вышедшие победителями, широко распространяют свою идеологию, свои законы и нормы поведения, используя для этого широкий арсенал методов – от обучения демократии и гражданскому обществу, до прямого применения силы.
Сегодня мы все являемся гражданами мировой либеральной империи во главе с США. Наличие формальных государственных границ, мелкие противоречия между частями этой империи и декларируемый суверенитет не должны нас обманывать. Во время становления Римской империи разные страны, в нее входившие, также представления не имели о том, что в будущем их будут рисовать на карте одним цветом.
"Ну вот, – подумает читатель, – сейчас начнется песня о недопустимости однополярного мира". Нет, не беспокойтесь, у автора нет такой цели. Империя – это вовсе не зло. Точнее, не только зло. Империя – это общие правила торговли, это взаимосвязь разных частей мира, интегрированная экономика, богатый культурный обмен, глобальная безопасность и много, много чего другого, о чем противники мировой империи и глобализации даже не задумываются.
Построение мировой империи – объективная необходимость. Вопрос в том, на какой основе она будет строиться. Либеральная империя – далеко не самое худшее. Представьте, если бы мировую империю строил кто-нибудь вроде Гитлера (а его аналогу Чингиз-хану в свое время это практически удалось). Тогда вместо пропаганды были бы лагеря смерти, а вместо экономических санкций – геноцид.
Проблема заключается в том, что существенную роль в становлении мировой либеральной империи играет практика разложения существующих национальных и государственных институтов, когда к политическому реформированию подходят с экономическим инструментарием. А также и потому, что национальные институты потенциально опасны для нового порядка. И яд разложения, распространяемый в мире, затрагивает не только государственные структуры самих потенциальных возмутителей спокойствия. Он разъедает все социальные институты, в том числе и фундамент самой империи.
О чем идет речь? В первую очередь, о пропаганде гедонизма и культа потребления. Об идеологии индивидуального эгоизма, объявляющего личность человека наивысшей ценностью. В результате исчезают какие-либо стимулы к самопожертвованию, к проявлению гражданских добродетелей (а к ним относится как способность выйти на демонстрацию протеста, так и способность идти на войну защищать Родину).
Твердость моральных принципов размывается толерантностью (терпимостью по-русски). Каждая великая империя брала на вооружение религию, пропагандирующую единство людей, ее населяющих. Богу – богово, а кесарю – кесарево. Но лозунг "все люди – братья" и "возлюби ближнего своего как самого себя" гораздо полезнее для империи, чем деление народов на богоизбранных и небогоизбранных, на варваров и цивилизованных, на иудеев и эллинов.
Толерантность - не религия либеральной империи, но ее заменитель. И порой ревнители толерантности проявляют куда больше нетерпимости, чем носители ксенофобии. Толерантность разъедает сложившиеся системы моральных ценностей разных стран и культур. Ведь любая система ценностей предусматривает не только нормы поведения, но и негативную реакцию на их нарушения. Морально - это не только "не быть подлецом". Морально - дать отпор подлецу, осудить и наказать его. А кто есть подлец? Тот, кто нарушил нормы поведения.
Но при массовом смешении культур и религий, представитель другой культуры и другой религии нередко кажется "подлецом" просто потому, что ведет себя по другому. Чтобы смягчить неизбежное напряжение, "мировая либеральная империя" культивирует толерантность как высшее достижение морали.
Толерантность - иммунодепрессант, призванный облегчить срастание разных частей мировой империи. Но подавление иммунитета имеет и свои минусы. Свободу получают не только "псевдоподлецы" из других культур, но свои собственные, самые настоящие подлецы. Свободу получает публичный разврат, пошлость и продажность.
Страны с устоявшимися традициями и социальными институтами менее подвержены разложению. Поэтому США, Европа и Япония деградируют не так быстро, как Россия или страны третьего мира. Однако вектор движения очевиден. У них стало меньше воли к самопожертвованию, пропал энтузиазм и стала появляться коррупция.
Коррупция – это естественное поведение на государственном посту человека, считающего личное благосостояние наивысшей ценностью. Пишите какие угодно законы, вводите любую отчетность: если для чиновника наивысшая ценность - собственное благосостояние, он будет воровать.
США строили фанатики-пуритане. Потом заселяли эмигранты, стремившиеся сами построить свою жизнь на новом месте. А потом стали заселять эмигранты, желающие жить в самом богатом государстве мира. Когда гедонизм и толерантность сточат пуританский дух, США рухнут с мирового пьедестала. Но пока остатки пуританского духа и мощные социальные и политические институты держат американский корабль на плаву. И США распространяет в мире демократию, либеральные ценности, толерантность и высокие стандарты потребления.
Что касается распространения демократии, то, в общем-то, видно, что дело не очень ладно. Результат можно выразить так. В некоторых странах демократия прижилась очень хорошо. В других же образовались коррумпированные правительства, обманывающие свой народ и имитирующие демократию. И эти режимы очень редко перерастают в "настоящую демократию". Диктатуры – и то чаще.
Политика – искусство возможного. Хорошо когда идеализм удается сочетать с выгодой. Распространение демократии во всем мире – именно такой случай. Как известно, США – очень религиозная страна. Там люди верят в Бога. И верят в демократию. Но государственная машина США занята продвижением только демократии. Религиозное миссионерство объявлено частным делом, демократическое – государственным. Почему?
Потому за внешнюю политику США отвечают прагматичные люди. Они наверно были бы рады, если бы в результате демократической проповеди образовывались цивилизованные демократические государства. Но и коррумпированный режим, на худой конец, тоже сойдет. Ведь верхушка этого режима озабочена сохранением власти и проблемами с собственным народом. Коррупционеры – прагматики, а не фанатики. И, что немаловажно, они держат деньги и имущество на Западе, а значит – контролируемы. "Он сукин сын, но наш сукин сын". США не виноваты, что так получилось. Они делились своим опытом, обучали азам гражданского общества. Они даже критикуют такие режимы и не дают им скатываться в диктатуры.
Как обратная сторона медали, коррумпированным режимам зачастую противостоит фанатичная и экстремистская оппозиция, которая демонизируется и объявляется "настоящим злом", поскольку нетолерантна и недемократична. Своим существованием такая оппозиция оправдывает поддержку режима со стороны США. Аббас "лучше", чем Хамас, Ельцин "лучше", чем Зюганов, Карзай "лучше", чем талибы. Безопасность режима на деле оказывается важнее его демократичности. Иран заносится в "ось зла" несмотря на то, что в нем соблюдаются законы и проходят настоящие выборы.
Почему же в одних странах – реальная демократия, а в других – злая пародия? А дело в традициях, в социальных институтах. Демократия хорошо приживается в странах, где народ привык к дисциплине, законопослушности и самопожертвованию. Где есть устойчивые моральные ценности и признанные авторитеты. Где существует общество, как совокупность граждан, связанных между собой многочисленными нитями солидарности и партнерства.
Но процесс разложения этих институтов и этого общества идет и в странах "настоящей демократии". Медленно, но верно. И если вектор развития не изменится, рано или поздно они придут в ту точку, где сейчас находимся мы.
Революция 1917 года, коллективизация, индустриализация, массовые переселения, тотальный контроль со стороны государства над общественной жизнью уничтожил все социальные институты, все внутренние связи общества, существовавшие до революции. Право на организацию граждан стало монополией государства. Институты коллективной организации и ответственности заменили месткомы, парткомы, народный контроль и работа с письмами трудящихся. СССР, декларируя дух коллективизма, на деле превратил его в фикцию, в бутафорию.
Когда же и эта бутафория рухнула, российское общество оказалось распыленным на атомы, не связанные между собой. Единственной эфемерной общностью людей оказалась национальная идентичность, и не зря национализм так поднял голову в конце 80-х, начале 90-х. Такого разобщенного общества, не имеющего связей, не умеющего организовываться, как современное российское, история еще не знала.
Кто внимательно следит за российской политикой, наверно обращал внимание, с какой скоростью меняются у нас модели политического устройства. Тоталитаризм, демократия, олигархия, диктатура. Осень 2007 года показала, что культ личности также вполне возможен – дело в желании личности, а не в сопротивлении материала. Эта изменчивость и податливость политического материала – следствие отсутствия устойчивых социальных институтов и общественной системы моральных ценностей. На излете 80-х – 90-х комсомолки очень быстро перековывались в проститутки, а комсомольцы – в бизнесмены. Точно также сегодня политики из националистов переходят в единороссы, из демократов – в холуи. Ничего настоящего в нашей общественной жизни нет. Пиар, фикция, показуха. Один мыльный пузырь сменяется другим, один бумажный тигр – другим. Мы на конечной станции мировой либеральной империи. Она пока еще на своей вершине, еще медленно ползет вниз к подножию, а мы уже здесь, миновав этапы величия и процветания, сразу в болоте никчемности и отсутствия смысла.
Пытаться "сделать как у них" для нас бесполезно. Мы находимся на той стороне склона, по которой спускаются, а не поднимаются.
И это – вызов для нас. Вызов непомерного масштаба, потому что ответ нам никто не подскажет. Мало того, это мы должны дать ответ не только себе, но и другим: как в этих условиях сохранить достоинство, волю к жизни и развитию, стремление к высшим целям? Как преодолеть всеобщее равнодушие и косность, стремление к красивой жизни, обращающейся в бессмысленное тление?
Продолжение следует.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
