23 февраля. Праздник. Я на работе. Такие дела творятся – могу быть востребован на любом уровне.
Открывается дверь и входит человек. По причинам, о которых скажу ниже, буду называть его не по фамилии и не по имени-отчеству, а Высокий Московский Чиновник. Вообще-то я ждал Лужкова, хотел он со мной посоветоваться насчет гей-парада, но тому не до меня – на Бауманской, возле рынка, разбирает завалы.
Гость мой присел и говорит:
– Ты, Питирим, знаешь, мы тут ляп допустили, глупость сделали. Развесили по городу плакаты: "С праздником вас, воины России!". А на тех плакатах наш российский флаг, наш российский самолет и, по недосмотру, – американский корабль. Оказалось, линкор "Миссури", на котором американцы капитуляцию Японии в 1945 году принимали. По номеру на борту корабля и опознали. 63-й номер, всю жизнь эти цифры буду помнить. Развесили это безобразие в самых престижных местах, поближе к Кремлю и Белому дому... Натурально, над нами смеются все. А Юрьмихалыч вникнет, может счесть – недостаток патриотизма. Ты его знаешь. Решили так: плакаты ободрать по-быстрому, сказать, недоразумение. Мол, все линкоры похожи, как братья. Ты-то что посоветуешь?
Да, нравы... Но, что делать, пришли за советом – надо советовать.
– Можно, – говорю, – конечно, и так. Но как-то скучно, тускло. Суетливо как-то.
– А как по-другому? Как не тускло?
– А надо этот линкор у американцев откупить! Перекрасить. На борту новый номер нарисовать. Название новое придумать. Посуровей что-нибудь, "Чукотка" или "Колыма". Получится наш, российский корабль мы на плакатике изобразили! Бюджет Москвы – не маленький, деньги найдутся. Тем более, вещь не новая, практически металлолом.
– А не продадут американцы?
– Обменять на обещание провести гей-парад в Москве! Они спят и видят, как бы нас растлить! Сейчас Юрьмихалыч упирается, отбивается изо всех сил. Можно один раз и уступить. В конце концов, политика – искусство возможного.
– И что с ним делать? С линкором? Где держать? – гость мучительно пытался поймать за хвост мою яркую идею.
– А не надо нигде держать! Его надо сразу же федеральному правительству уступить. Обменять на какой-никакой объект федеральной собственности. Путину нужен Линкор "Миссури"? Да позарез!
– Зачем? – изумился гость. – Ну, я понимаю, яхта, поплавать по Черному морю, это еще куда ни шло.
– Как зачем? У нас с Японией переговоры идут мучительно. Мирный договор шестьдесят лет заключить не можем. С островами разобраться не можем. А тут - вот вам корабль. Возьмите и забудьте тяжкие минуты национального унижения. Может, они его на прикол поставят, детишек будут водить, может, на металл разрежут. Может, в отместку американцам они там свой, японский "Мулен Руж" откроют! Или кино будут снимать. А наш жест доброй воли они оценят – народ деликатный. Поговори с Юрьмихалычем, улучи момент!
Встал он. В глазах – мучительная тоска. Для них, московских, такие проекты – это слишком. Масштаб мысли у них не тот. У всех, кто под Лужковым ходит, с инициативой не очень. Что делать, столько лет мэру рот смотрели. Привыкли выполнять. Идеи генерировать – этого у них нет.
– Ладно, попробую, – мямлит, – Только у меня к тебе просьба. Знаю, ты Питирим, заметки пишешь для истории, мемуары. Так не вставляй мой сегодняшний приход, а?
Хмурюсь. Как так? Для него попасть в мои заметки – честь великая. Да ему, может, другого уголка в истории не найдется, кроме как в моих записках!
– Понимаю, все понимаю, Питирим Игнатьич! – заволновался гость. – Но сам подумай: все сейчас на Бауманке, возле рынка. Лужков, и все, все, все! С головой в завалах этих. Получается, вроде как я один в такую минуту ерундой занимаюсь, репутацию свою личную и должность спасаю.
Получается, думаю, именно так и получается...
– Напиши просто: "зашел ко мне один московский чиновник…". Договорились? – и в глаза ко мне заглядывает, будто я Лужков.
Киваю. Ушел он. А я сел писать эти заметки. Без имени и фамилии. Обещал.
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
