"Название не мы придумали", — сразу сказал один из авторов нашумевшей статьи "300 шагов к трону" Алексей Ситников. Посвященная проблемам оппозиции, она не вписывается в строгие рамки политического анализа. И нас заинтересовало, что заставило проректора по управлению и развитию Российской экономической школы выступить в необычном амплуа публициста. Мы признательны за то, что Алексей Ситников согласился прокомментировать статью.
— Алексей Юрьевич, с какой позиции вы писали "300 шагов к трону"?
— Безусловно, не как сторонний наблюдатель, а как человек, разделяющий многие принципы оппозиции. Я считаю, что "свобода лучше, чем несвобода", так как являюсь сторонником строгого соблюдения Конституции, прав человека. Но я не участник этих движений, потому что не всегда разделяю методы борьбы и несколько иначе формулирую цели. Нашу статью можно рассматривать в качестве "технического задания" для лидеров оппозиции. В ней нашли отражение наш опыт, наблюдения истории. Статья не является критической по отношению к оппозиции, скорее, это некий совет, что должно присутствовать у оппозиции, чтобы она была успешной. При том что ее действия должны быть направлены не только на благо своих сторонников, но и всех людей.
— Говоря о своих принципах, вы, тем не менее, привели слова Дмитрия Медведева. Так вы с оппозицией или с властью?
— Вы неправильно ставите вопрос. Мои симпатии не на стороне оппозиции и не на стороне власти, а на стороне более плюралистической модели организации общественной жизни. Правильные лозунги выдвигает и власть, и оппозиция. Но реальным воплощением, конкретными действиями часто не могут похвастать ни те, ни другие. Очень важно не только изучать мнение большинства, но принимать решения с учетом мнения меньшинства. Оппозиция не имеет права только ругать власть. Был когда-то пионерский принцип "Не доволен — критикуй, критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай". Вот такой должен быть конечный цикл. Пока оппозиция мало предлагает.
— Вы пишете, что в связи с кризисом могут усилиться протестные настроения. Вы не верите в то, что власть справится с кризисом?
— Главное упущение власти в том, что Россия подошла к кризису с недостаточно диверсифицированной экономикой, сильно зависимой от цен на энергоресурсы. Я считаю правильным, что правительство поддерживает банки, — нельзя допустить развала финансовой системы. Но при этом недостаточно используются регуляторы, чтобы банки не занимались валютными спекуляциями, а больше кредитовали реальный сектор. Выживет ли банковская система? Я не знаю, полностью предсказать развитие кризиса невозможно. Но у власти теперь есть понимание, что мы зависимы от американской экономики, и если она пойдет вверх, то и мы пойдем вверх. Осознание проблемы — это уже шаг к ее решению.
Я также считаю, что правительство недостаточно информирует население о кризисе и принимаемых мерах. О сложившейся экономической ситуации с людьми никто откровенно не разговаривает. А такой разговор должен быть. Сейчас власть пытается поддержать отечественный автопром, повышая пошлины на иномарки. Этого делать не надо. Решать социальные проблемы людей, занятых в нем, следует как-то иначе. Нельзя сказать, что правительство все делает правильно или все делает неправильно.
— США ведь тоже поддержали свой автопром. Может быть, вы считаете, что какие-то другие меры поддержки были бы эффективнее?
— Я считаю, что наш автопром вообще не надо поддерживать, это не американский автопром, который более конкурентоспособен. АвтоВАЗ — это ущербная неконкурентная машина, не имеющая никаких перспектив на рынке. Если есть большое желание его сохранить, то надо было давно заниматься его техническим перевооружением и выпускать другие машины. Сейчас деньги на автопром тратятся заведомо неправильно. Конкретно надо думать не об автопроме, а о людях, живущих в таких городах, как Тольятти, чтобы они нашли другую работу. Текущая модель автопрома не работает, отрасль в течение многих лет показывает свою неэффективность, значит, надо идти на банкротство и переходить на производство иностранных моделей. Протекционизм — это зло. Рынок сам должен регулировать вопросы экспорта и импорта.
— А разве повышение пошлин не будет способствовать тому, что иностранные компании станут открывать в России производства, а не завозить готовые машины?
— Это отдельный процесс, не надо регулировать его введением пошлин. Иностранные компании и так переносят производства в Россию, потому что есть естественное желание производителей быть ближе к местам сбыта. И не надо это дополнительно стимулировать. Не надо продлевать жизнь автопрому, который все еще в позавчерашнем дне. Есть страны, которые не производят свои автомобили, и это нормально. У каждой страны есть свои конкурентные преимущества. Мы плохо делаем автомобили, но неплохо делаем танки и подводные лодки...
— Неужели вы предлагаете специализироваться на танках и подводных лодках?
— Нет, конечно, я хочу только сказать, что кризис стал уроком для многих, осознавших глобальность экономики. Грипп в США вызвал пневмонию в России. У нас огромные конкурентные преимущества, исходя из наших ресурсов в информационных, наукоемких технологиях, в том числе и нанотехнологиях. Есть и сырьевое преимущество. Автопром — не наше конкурентное преимущество. Направлять деньги для его поддержки — то же самое, что кидать их в топку. Автопром все равно развалится.
— Хорошо, мы несколько увлеклись. Давайте вернемся к теме оппозиции, которая представлена разными политическими организациями. Кому, собственно, вы направляете свой посыл?
— Мое отношение предвзято, мне всегда были близки правые взгляды. Штука вся в том, что оппозиция неорганизована. Пока лидеры СПС и "Яблока" мерились своими эго, демократическая оппозиция развалилась. Я прагматик, а не идеалист, и для меня партия, которая не участвует в парламенте больше одного срока, перестает существовать. По большому счету ни "Яблоко", ни СПС партиями никогда не были. Они создавались как функции думских фракций, активизировались по работе со сторонниками лишь незадолго до выборов. В этом смысле меня привлекает "Солидарность" как движение снизу. В его учредительной конференции в Санкт-Петербурге приняли участие представители из регионов. Это достаточно широкое коалиционное движение, не имеющее одной группы, которая бы руководила всеми и тем самым отталкивала остальных. С апреля по декабрь 2008 года были проведены региональные выборные конференции, была создана программа "300 шагов к свободе", прошел учредительный съезд. Но нужно идти дальше, а не просто показать свой ум, добиваться, чтобы жизнь стала лучше.
— Владимир Милов в своем интервью назвал вас среди тех, кто мог бы составить костяк будущего демократического правительства. Он также сказал, что вы принимали участие в разработке программы "300 шагов к свободе". Как вы ее оцениваете?
— Да, мы помогали ему разными идеями, в основном, в экономическом блоке. Программа хорошая, в ней много способов решения разных проблем, но нет процесса формирования движения вокруг нее. Для того чтобы о программе узнали, о ней надо рассказывать людям, ее пропагандировать. Пока мало кто этим занимается. Есть Милов, есть Немцов, есть еще группа авторов, которые эту программу презентовали в регионах. Но для полноценного диалога этого мало. Надо проводить разного рода общественные мероприятия по разъяснению населению, как осуществление принципов федерализма поможет, например, в обеспечение лекарствами муниципальных поликлиник в конкретном городе. Чем больше налогов перенаправляется в муниципалитет, тем больше возможности для приобретения лекарств.
Вот так федерализм становится понятен каждому человеку. Чтобы программа стала доступна людям, надо денно и нощно работать, а для этого, конечно, требуется масса времени и средств. Нет денег? Нет желания отдаться этому полностью? Но на то, чтобы ругать власть, средства находятся. На мой взгляд, это не конструктивно. У нас что, в окопе сидит запасная некоррумпированная армия чиновников, которая будет призвана и займет место нынешних бюрократов? Программа не должна быть отложена на потом, когда режим падет и оппозиция придет к власти. Программа должна быть реализована сейчас.
— Вы предлагаете идти на контакт с властью?
— Да. Это единственный способ делать что-то для людей. Надо понимать, что есть Медведев и Путин, есть администрация президента и конкретные люди в законодательных собраниях, в администрациях областей, городов и районов. Они занимаются не столько политическими вопросами, сколько решением конкретных проблем: как переселить людей из ветхого жилья, как обеспечить людей рабочими местами, чтобы они не уезжали из региона, как обеспечить дорогами, газом и т.д. И это тоже бюрократы. С властью нужно работать и делать ее более эффективной, потому что она работает для блага людей. Естественно, что такая работа приносит не сумасшедшие политические дивиденды. Но зато конкретными делами движение зарабатывает доверие.
— Вы можете назвать такие дела?
— Их мало. Например, юрист Алексей Навальный занимается реальной борьбой с коррупцией, он, как миноритарный акционер, судится с большими компаниями. Это то, что надо. Завышенное чувство собственной важности и не способность к компромиссу уже привели к полному разрушению СПС и "Яблоко".
Такая проблема существует и в "Солидарности". В политсовете кроме Немцова и Каспарова мало тех, кто в режиме full time занимается политической работой. Яшин поступил в аспирантуру. Милов работает консультантом-аналитиком, кто-то журналист, кто-то правозащитной деятельностью занимается. По-моему, необходимо ставить задачу преобразования демократического движения в партию. Люди должны знать, к чему они присоединяются. Партия — это определенные принципы и программа, это организация, которая будет отстаивать интересы людей всеми доступными способами. Если даже партию не регистрируют, то это можно оспорить в суде. В любом случае, это процесс, понятный людям. "Солидарность" не хочет участвовать в выборах и тем самым добровольно лишает себя общения с избирателями, остается ими незамеченной.
— Вы видите смысл и в создании таких партий, как "Правое дело"?
— Несмотря на ангажированность, в регионах значительное число людей является депутатами местных законодательных собраний. И они много делают для того, чтобы бюджеты эффективно расходовались, чтобы людям платили зарплаты. Эти люди будут продолжать работу в "Правом деле" так же. Московские политики плохо представляют, что вопросы политической конкуренции для народа не очень важны, если их формулировать в отвлеченной форме. Но когда людям объясняют, что политическая конкуренция позволяет прижать мэра, который ворует, не дает закрыть газету, потому что она оппозиционная и т.д., это им понятно. Сегодня в регионах есть много толковых бизнесменов, которые никогда не станут работать в несистемной оппозиции. Конечно, надо менять принципы режима, изобличать его недостатки. Это важно, но это не может быть единственным наполнением работы политической организации.
— В своей статьи вы затрагиваете проблему люстрации, но не вполне ясно, как вы сами к ней относитесь?
— Отрицательно, я против. Я бы не стал проводить люстрацию. Это может принять сумасшедшие формы, тем более что законодательно это сложно оформить. Так что проведение люстрации — это контрпродуктивно. Необходима смена элит, а не армии чиновников. Надо менять систему, вводить контроль над работой чиновников, но не менять их. Бюрократы — это исполнители, которые занимаются массой полезных дел, выполняют сложную кропотливую работу. Я, например, приветствую, что Белых принял предложение стать губернатором Кировской области. Это трудная ответственная работа, с которой бы не каждый справился.
— Вы написали в своей статье, что открывается "уникальная возможность" для талантливых организаторов на рубеже смены элит. Вы уверены, что это произойдет?
— В правительстве и администрации президента работают неглупые люди. Они понимают, что в системе управления слишком много пожилых людей. Они неплохие хозяйственники, но давно успокоились, и главная цель у них: доложить в центр, что в регионе все нормально. Для того чтобы эффективно работал центр, на местах должны действовать профессионалы, которые бы ставили более амбиционные цели. На федеральном уровне уже происходит ротация, а в регионах пока застой. В то же время и президент, и премьер-министр имеют определенные амбиции, и они заинтересованы в развитии. Возможно, они не знают, как это делать, и оттого много ошибок. Но мне кажется, если они увидят, что кто-то из молодых руководителей сможет взять регион и что-то там сделать, то будут его поддерживать.
В условиях кризиса, под воздействием социальных вызовов система должна быть более гибкой, в противном случае люди выйдут на улицу с лозунгами типа "Долой федеральное правительство!" Так как у губернаторов мандат лояльности к центру. Я уверен, что в этом году мы увидим смену губернаторов во многих регионах. Придут молодые и самостоятельные. Если Андрей Шаронов станет губернатором Башкирии, будет супер. Нам не нужна революция.
— По-вашему, назначение Белых — это некий намек власти на то, что она готова поделиться постами?
— Да, и речь, думаю, идет о постах не только на региональном уровне, но и на федеральном. Если бы, например, Владимиру Милову предложили вакантную должность руководителя экспертного управления президента, то я не стал бы его отговаривать и осуждать, я знаю, что реально он сможет сделать. Я не разделяю принцип "Кто не с нами, тот против нас". Людей, которые могли бы повести за собой, мало. Главное, понимание вызова. Белых это понимает. Он, например, предложил программу "Открытая дверь" по обновлению органов власти за счет молодых специалистов, выпускников местных вузов. Есть конкретные сроки по решению проблемы. Я верю в возможность локального прорыва.
— А вы хотели бы работать в его команде?
— Я не скрою, что мы дружим. Я ему и так помогу, чем смогу.
— Может быть, вы сами могли бы возглавить какой-нибудь регион?
— У меня пока есть свой круг задач, которые я решаю. Достаточно важных, амбициозных и непростых. Говорят, что труднее всего руководить колхозом. Чем шире область, тем важнее такое качество руководителя, как ответственность за последствия своих действий, за людей, которыми он руководит. В принципе, это качество проявляется на всех уровнях руководства. А если его нет, то нет. Есть люди умные, компетентные, но неготовые брать ответственность. При том, что я демократ и критически настроен к нынешней системе, я прекрасно понимаю: люди в руководстве страны берут на себя ответственность. Оппозиция, критикуя власть, тоже должна ощущать и свою ответственность перед людьми...
— Вы готовы брать на себя ответственность?
— Об этом могут судить 200 человек моего коллектива. Меня могут спросить, какую зарплату получают люди каждый месяц, как развивается организация, как живут студенты в общежитиях, насколько успешны профессора в своей работе и созданы ли для этого необходимые условия.
— Вы в своей статье обозначили ряд качеств, которым должны отвечать политики: профессионализм, интегрированность в мировую элиту, приверженность правовым и демократическим процедурам. А где критерии этих качеств?
— Мы показали идеальную картину, к чему должны, по нашему мнению, лидеры стремиться. Они не для циркуляров, по которым бы оценивали людей. Любая политика — дело добровольное, лидеры не выращиваются в пробирке, не выдвигаются на основании анкет. Политика — это призвание. Изложенные нами принципы для внутреннего пользования, для ответа самому себе: насколько я профессионален, честен, морально чист. Они помогают оценить свои шансы по привлечению сторонников.
— Какой, на ваш взгляд, возможен сценарий прихода оппозиции к власти?
— Я склоняюсь к эволюционному пути участия оппозиции в политической жизни страны. Не думаю, что будет резкий всплеск протеста. В кризис проявляется желание людей к консолидации, нацеленность на поиск работы, превалирует забота о том, чтобы прокормить семью. Многое будет зависеть от того, сможет ли оппозиция предложить смелый план антикризисных мер, который не удастся проигнорировать власти. Больше дискуссии и помощи власти, пусть она записывает рецепты на свой счет. В тяжелой ситуации надо вести себя максимально альтруистично, не рассчитывая на благодарность власти. Люди сами все поймут. По поводу режима я не беспокоюсь, история расставит все по своим местам.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
