Вместо того чтобы уничтожать картину художника Александра Жунёва "Распятый Гагарин", её следовало бы взять под стекло как символ времени.
Но российские начальники — это варвары. Поэтому картина уничтожена. Вместо того чтобы стать достопримечательностью Перми, войти в российские учебники истории.
Наверное, творец часто сам не осознаёт, что он создаёт. Художник подобен витражу, через который на зрителя льётся внешний свет. Искусство — всегда объективно.
Так и здесь. Видят крест и фигуру космонавта. И больше ничего не замечают. Сочетание колющих примитив символов производит взрыв в головах.
Но дело-то совсем не в этом. Это — портрет нашей страны.
Унылый, расчерченный квадратами фон.
Крест металлический, холодный, цилиндрический, словно крутящийся барабан токарного станка. От него зябко и страшно.
Оранжевый комбинезон — цвет одежды, в которую обряжают своих жертв убийцы из ИГИЛ. Но, одновременно, цвет протеста. И потерянный, оставшийся в прошлом космос — мечта обманутых поколений. Это цвет не плоский, помещённый в нашу историю, он обретает объём.
А есть ли вообще человек в этом скафандре? Может быть он пуст — как давно переставший жить символ? Может, это лишь оболочка и за стеклом шлема никого нет? Жутко.
Очень это похоже на наше общество, которое держится за пустые символы, давно потерявшие для него тепло. Суть нашей страны — пустота. В неё она пришла. Она — скафандр. Пустая оболочка.
Поникшая фигура, шлемофон с буквами исчезнувшего государства — грустный знак ушедшей вместе с СССР молодости. Наверное, в этом причина той боли, которую испытывают, глядя на картину, люди старшего и среднего поколения.
А вот грубые ботинки на ногах — это символ бедности, каких-нибудь панковских молодёжных окраин. И, конечно, это знак сегодняшней войны — суть того, что может предложить этим окраинам циническое государство.
Наверное, то, что картина уничтожена — это последний штрих к созданию Александра Жунёва. Коллективное творчество масс и начальства — осуждение и уничтожение — две кисти, которыми картине придана завершённость.
Пришли и вымарали грустную, поникшую во всероссийском холоде оранжевую бабочку с унылой стены, убрали яркое пятно из окружающей серости.
